Искушение. Сын Люцифера
Шрифт:
Войдя в метро, Рудников почувствовал себя немного спокойнее. Ну, если теперь вагон не взорвется… Каким-нибудь, блядь, полоумным шахидом-террористом… Или франк-масоном… Или инопланетянином. Да, так все-таки почему у меня коэффициент-то упал? Должна же быть причина? Ладно, чего сейчас голову над этим ломать. На месте разберемся. В секте. Они мне там подробно всё разобъяснят. Как по нотам распишут. По полочкам всё разложат. Главное, до них сейчас добраться.
Господи, помоги! Аллилуйя! Или как там молятся? Может, аминь? В общем, только бы доехать! Аминь, аллилуйя, что угодно!
Та-ак!.. Ну, вот, приехали. Слава богу! Аминь-аллилуйя! Теперь медленно… не спеша… — хотя времени-то уже до хуя! как бы не опоздать! — не торопясь и богу помолясь… выходим из вагона… во-от так!.. идем по перрону… осторожно!! осторожно! ни к кому лучше не приближаться! да!.. вот так… та-ак… эскалатор… стоим — не шевелимся!.. замерли… по сторонам не смотрим… никого не провоцируем… подъезжаем… собрался… во-от так!.. всё! теперь спокойно идем… идем… двери… так… выходим из метро… аккуратненько, никуда не торопимся… всё нормально? да, нормально… прекрасно… вот по этой до боли знакомой улочке идем и идем себе, и идем… идем… идем… всё знакомо… всё спокойно… смотрим под ноги… не отвлекаемся… не отвлекаемся… не отвлекаемся… ну, вот и всё… вот мы, кажется, и пришли. Знакомые места. Вот и школа. Ну!? На месте они? С богом!!
Рудников вошел в знакомую дверь. Го-осподи! Ну, слава богу. У-уф-ф! Он вытер вспотевший лоб.
В вестибюле за эти месяцы не изменилось, кажется, абсолютно ничего. Время здесь остановилось. Знакомый охранник сидел на знакомом месте и всё так же равнодушно на него смотрел. (Рудников чуть не бросился ему на шею и не расцеловал. До чего приятно все же, что есть в этом блядском мире хоть что-то незыблемое!) Рудников на всякий случай кивнул охраннику головой, давая понять, что он здесь не первый раз и порядки все знает. Парень никак не отреагировал.
На втором этаже тоже всё было по-прежнему. Пустой предбанник, второй охранник у двери. Рудникав уже опаздывал. Он быстро взял у охранника рясу, почти вбежал в раздевалку, наскоро там переоделся и, завязывая на ходу веревку, торопливо вошел в знакомый зал.
Сектантов за это время стало, как оказалось, еще больше. Гораздо больше. Секта явно процветала и разрасталась. Люди в кольце стояли теперь настолько плотно, что Рудников едва нашел себе место. Еле втиснулся. Только он успел встать, как противоположная дверь распахнулась, жрецы вошли в зал, и ритуал начался.
Причастие… музыка…. медленное вращение круга… Влево, вправо-вправо!.. Влево, вправо-вправо!..
Рудников давно не был на собраниях и сейчас почувствовал, что его опять охватывает общее безумие.
Влево, вправо-вправо! Влево, вправо-вправо! Всё быстрей и быстрей!!
Последнее время, когда он посещал собрания часто, он приобрел некоторый иммунитет, научился в какой-то мере себя контролировать, но сейчас, из-за длительного перерыва, иммунитет этот, судя по всему, у него пропал.
Влево, вправо-вправо! Влево, вправо-вправо!!
Кольцо людей вращалось всё быстрее и быстрее! Всё быстрее и быстрее!! Еще быстрее!
А-а!.. Тем лучше! — успел подумать Рудников. — Что я себя не смогу контролировать. Чем больше расслаблюсь, тем больше энергии получу! Это сейчас самое главное!..
Когда Рудников пришел в себя, всё уже кончилось. Кольцо распалось, и сектанты нехотя, как во сне, потянулись к выходу. Рудников побрел вместе со всеми. Он вообще ничего не помнил. Вообще! Полностью отключился. Что уж он там делал?.. Или с ним там делали… Одному богу известно…
Да-а!.. не важно. Делов-то! Было и прошло. Главное, что у меня теперь с показателями?! Вот что действительно важно! Не зря я хоть сюда приехал-то?! А остальное… Да плевать! Переживем. Один раз…
Он вошел в раздевалку, быстро, не глядя по сторонам, переоделся и мгновенно шмыгнул за дверь. (Глазеть друг на друга здесь было не принято. Каждый старался побыстрее одеться и уйти поскорей и понезаметней.) Вниз по лестнице… дверь с охранником… (А охранники здесь, интересно, кто? Сектанты или нет? — вдруг мелькнуло у него в голове. — Они же ведь в собраниях-то не участвуют!) и вот он уже на улице.
Рудников, кусая себе губы от нетерпения, свернул в первый попавшийся двор, присел на корточки и достал монетку.
Так… Орел!.. Хороший признак. Орла у меня давно не было.
Орел… Орел… Решка… Решка… Решка… (Блядь!) Орел… (То-то же!) Орел… … Орел.
51: 49! 51: 49!!! Ура!! Виват! Виктория!! Не зря я все-таки!.. Фу, черт!.. Теперь хоть вздохнуть спокойно можно. Домой ехать, ничего не опасаясь. А то… Я прямо уже… Да-а… Рудников заметил, что руки у него дрожат. Блядь, здорово я все-таки перенервничал. Руки, вон, прямо ходуном ходят! Нервы не в пизду!
Он попытался закурить, чтобы упокоиться. Пальцы прыгали, спички ломались одна за другой. Закурив наконец только с пятой или шестой попытки, он некоторое время просто стоял, прикрыв глаза, подняв к небу лицо и глубоко затягиваясь. Потом выбросил сигарету и не торопясь двинулся в сторону метро.
В субботу показатель Рудникова упал до 45: 55, в воскресенье — до 34: 66, в понедельник он уже был равен 23: 77.
Происходило что-то страшное. И абсолютно непонятное. Рудников сидел, тупо уставясь на лежащую на столе монетку. Решка! 22: 78! Еще хуже, чем в предыдущей серии. Там хоть 23 на 77 было.
Что все-таки происходит? Должно же быть хоть какое-то объяснение этому бреду и кошмару!? Совершенно немыслимому и ни в какие рамки уже не укладывающемуся. 22: 78! Да это ни в какие ворота не лезет! Этак я до конца недели не дотяну. Н-не-а!.. Не дотяну! Точно не дотяну. Как пить дать. И к гадалке не ходи.
Ну, думай, думай! Ты же ученый. Физик-теоретик, в конце-то концов! Пусть даже и бывший. Думай! Ищи причину. Тебя же учили. Анализировать и обобщать факты. Воспринимай это просто как научный эксперимент. По какой-то необъяснимой причине и каким-то необъяснимым образом провалившийся. И вот теперь это объяснение и эту самую причину тебе и надо найти. Срочно! Позарез!! А иначе — моменто море. Моментально. В море.