Искушение
Шрифт:
– А я расквашу тебе нос, подонок, – Джоко разозлился и побагровел.
– Из-за этой девки я потерял работу! – заорал Зорн. – Ей это даром не пройдет. Слышишь, Дженни? Я заставлю тебя заплатить за все.
Мужчины шагнули к нему, и он, чертыхаясь и осыпая их проклятиями, скрылся за опорой моста.
– Он знает мое имя! Ужасно! Я думал, что растворюсь в громадной многолюдной столице, и никто никогда не найдет меня. Но я ошибался, – пожаловался Джоко. – Кто этот дурак? Он напугал меня до смерти.
– Зорн работал переводчиком в иммиграционной службе. Теперь он никто. Он грубо обращался и запугивал женщин, приехавших в Америку,
Под мостом величественно проплывало четырехмачтовое судно с паровым двигателем.
– Я люблю корабли, – сказал Габриель, садясь рядом с Дженни. Он разомкнул створки устрицы ножом и протянул ее девушке. – Подумать только. Рано или поздно, каждое судно покидает гавань. А по морям сюда плывут другие пароходы. Даже суда, стоящие на якоре, всегда в движении. Их качает волна, вода бьется о борт. Ощущение такое, словно они, как кони, бьют копытами и натягивают поводья, стремясь убежать на волю, в открытое море. Мне нравится уезжать и приезжать.
– А мне не нравится. Я не люблю расставаться. О чем ты сейчас думаешь? – Дженни и Габриель обменялись понимающим взглядом. – Остаться, уехать или немного отдохнуть, став на якорь?
– Он же только что приехал, – сказал Рокко, зевая. – До субботы он никуда не уедет. У нас голубиные игры. Гейб делает крупную ставку на летунов Агнелли. Правда, Гейб?
– Помимо известных мне недостатков, ты еще и игрок, – шутливо упрекнула его Дженни. – Я думала, у тебя нет ни гроша.
– Совсем разные вещи – то, что Рок считает крупной ставкой, и что… на самом деле. Я ставлю на петушиных боях и на собачках, на скачках и матчах по боксу, – Габриель беззаботно рассмеялся и протянул девушке последнюю устрицу. – Плохая привычка для женатого человека, а?
– Ну, возможно, не так уж плохо, если женатый мужчина не пьет и не играет в азартные игры, – добродушно заметила она.
– Что, устриц больше нет? Тогда пошли. Где находится Карнеги-Холл? Хочу увидеть его прямо сейчас, – заявил Фред.
– Идемте быстрее. Этот парень нервирует меня, – темные глаза Джоко тревожно забегали по пирсу. – А не пойти ли нам в китайский квартал?
– Я никогда там не был. Но я слыхал, – начал Рокко с недоверием в голосе, – о тонгах [12] и преступных шайках, и о притонах курильщиков опиума, и о китайских храмах…
– Ага, значит, это подходящее место для человека, которому нужно спрятаться, – задумчиво сказал Джоко.
– Пелл-Стрит – самая узкая улица в Китайском квартале, – сообщил Габриель.
12
Тонги – члены тайной, часто криминальной организации иммигрантов-китайцев.
– Пеллы и Мотты были самыми богатыми торговцами в Нью-Йорке задолго до войны за независимость, [13] – информировал друзей Джоко.
– В магазине на Мотт-стрит продаются восточные снадобья – засушенные морские коньки, змеиная кожа, корень женьшеня, сто долларов за унцию. [14] Мистер Гар Чанг, владелец магазина, наживает миллионы на несчастных влюбленных. Меня всегда удивляло, что находятся люди, верящие в эти средства. Хотите посмотреть? – Габриель предложил
13
В ходе войны за независимость (1775–1783 гг.) было создано независимое государство – США.
14
Унция – британская мера веса, равная 28,35 г.
– Вот куда мне нужно сходить, – сказала она, глядя на листок бумаги с адресом, написанным рукой Глэдис Райт. – Хочу посмотреть, где это находится. Если дядя Эвальд не появится завтра, я буду знать, как добраться до дома мистера Алонзо Карвало на Пятой авеню.
Построенный из терракота, кирпича и известняка, богатый особняк величественно и гордо возвышался напротив парка на Пятой авеню. Медная крыша мансарды увенчана двумя башенками. Готические окна дома пламенели в лучах заходящего солнца.
– Только очень богатый человек мог построить такой шикарный особняк. Он может гордиться тем, что его семья живет в таком прекрасном доме, – Габриель и Дженни стояли на противоположной стороне улицы, по которой сновали кареты и экипажи. Они были одни. Их друзья отправились бродить по огромному городу.
– Лом очень большой, словно дворец короля, – Дженни улыбнулась. – По сравнению с ним наш домишко кажется очень скромным, даже убогим. Мебель встроена в стены, над плитой сверкает медная посуда. В нем мы все рядом, как птицы в гнезде. Мне было бы страшно потеряться в этом доме, или что-то… кого-то потерять в нем.
– Если в семье царит любовь, она заполнит любой дом. Если любви нет, то и дворец, и самый маленький домишко пусты.
– Ты так думаешь, Габриель? Я и не знала, – она нежно посмотрела на него. – Надо идти. Ингри, наверное, уже скучает без меня.
Они перешли через дорогу. В это время матовые стеклянные двери особняка отворились. Из дома вышла молодая пара в вечерних платьях, медленно спустилась по ступеням крыльца. Из-под наброшенного на плечи джентльмена плаща виднелась белоснежная рубашка, расшитая черным ониксом с жемчужными каплями по центру. На женщине было длинное черное кружевное платье на палевом чехле. В ушах сверкали бриллиантовые серьги. Высокую стройную шею украшало великолепное колье из бриллиантов. Отсвет драгоценных камней падал на ее милое смуглое лицо. Габриель и Дженни зачарованно смотрели на них. Из потока карет и экипажей выехало роскошное ландо, запряженное парой прекрасных французских лошадей, и остановилось у тротуара.
Молодая женщина, грациозная, как лебедь, плыла по ступенькам, едва касаясь рукой перил. Ее спутник осторожно держал ее под руку. Она шла легко и плавно, словно акробат по канату. Высокие каблучки ее модных туфель звонко стучали по тротуару. Лакей услужливо следовал по пятам. Усаживаясь в ландо, она аккуратно подобрала длинную юбку и изящной рукой запахнула боа из перьев.
Экипаж отъехал. Прежде чем лакей успел закрыть двери особняка, Дженни и Габриель, вдыхая аромат дорогих духов, еще витавший в вечернем воздухе, успели увидеть обитые гобеленом стулья у затянутой розовым бархатом стены вестибюля, медную люстру и резное дерево.