Искушение
Шрифт:
– Нет. Ты неисправим. – Она покачала головой, взяла ребенка у Медеи и подняла чемодан. Ингри, следуя примеру матери, взяла свой маленький сверток. Медея, что-то говоря Агнелли, подхватила свой узел. Посреди тротуара осталась сиротливо стоять плетеная корзина. У Дженни упало сердце. Поджав тонкие губы, с недовольным видом старушка все еще говорила, неодобрительно качая головой.
– Что она говорит? – Девушка сдвинула шляпку на затылок.
– Медея думает, что неразумно уходить от нас, – перевела София. – Она говорит, что ты вернешься сюда раньше, чем предполагаешь, и что вся эта суматоха ни к чему, зачем заставлять
– Они все стараются убедить нас остаться, Эллис, – сказала Дженни, улыбаясь малышу. – Но знаешь, они попусту тратят слова. Ты и Ингри вырастите в Айове сильными, высокими и счастливыми.
– Черт побери! Дженниланган, сейчас же поставь вещи! Ты останешься здесь с Софией и Саверио, пока не явится твой дядя. Я найду, где переночевать.
– Где? – сузив глаза, Дженни подозрительно уставилась на Габриеля.
– Я могу поселиться в «Миллс-отеле», в центре, за два доллара в неделю. А когда кончатся деньги – с кузеном Мейхеном и его козами, – Габриель недовольно нахмурился. Собственное предложение удивило его не меньше, чем Дженни. Но это единственное, что он смог придумать, чтобы, хотя бы на короткое время, она осталась с ним.
– И ты действительно сделаешь это ради меня? – спросила она, пристально глядя на него.
– Почему бы нет? Я привел тебя сюда и не позволю тебе бродить по Нью-Йорку с малышами, старухой и бродячим зверинцем, который ты подобрала на причале. Знаешь, что еще я сделаю для тебя? Сегодня, прежде чем отправиться на поиски работы, я отведу тебя в порт, как и обещал, помогу искать дядю Эвальда. Ну как, подходит? – Он склонил голову к плечу. Легкая улыбка тронула его замечательные губы.
– Подходит, но не очень. Мне не нужен провожатый. Я не собираюсь провести весь день в твоем… милом обществе, – улыбка, как солнечный луч, осветила ее лицо и, особенно, глаза. Ей не хотелось уходить от Агнелли, по крайней мере, от одного, призналась она себе. Если она согласится с предложением Габриеля, то сможет остаться.
– Я составлю вам компанию, – Рокко рассмеялся, совсем как Габриель.
Дженни дважды посмотрела на него, чтобы убедиться, что смеялся мальчик.
– О'кей, Дженни?
– Конечно, Рок.
– Я буду компаньоном! Кто бы мог подумать? – спросил он.
Она обняла мальчика. Что же такое случилось с нею, спокойной, сдержанной, рассудительной женщиной, когда в ее жизнь вошел Габриель Агнелли?
– Кто знает, Рокко, может быть, когда-нибудь я смогу ответить тебе тем же.
– А как же твоя работа, Рокко? – спросил Габриель строго, почти сурово.
– Теперь уже поздно идти на этот проклятый скотный двор. Все равно я уже потерял свою мерзкую работу, – ответил мальчик, глядя в сторону.
Государственные скотные дворы протянулись от Девяносто седьмой до Сто второй улицы, между Второй и Третьей авеню. В основном там работали мужчины, живущие по соседству.
– Я заработаю больше, заключая пари на голубях, собаках, лошадях. Буду спать допоздна, и руки у меня всегда будут чистые, и работа нетяжелой. И никакой крови, – дерзко улыбнулся Рокко.
– Противный мальчишка, –
– Не беспокойся, София, – Габриель крепко обнял мальчика. – Сегодня выходной. Сегодня я угощаю и устраиваю праздник для двоих, кто мне дорог, – Рокко и прекрасной Дженниланган. Завтра, мальчик, отправимся вместе на поиски работы. О'кей? – Он рассмеялся весело и беззаботно.
– О'кей, Гейб! Надо уходить побыстрее. Сюда идут те самые леди из благотворительного комитета. Сейчас они опять заведут бесконечный разговор о гигиене. Если кто и может навести на меня тоску, так это они, – громко прошептал Рокко и скрылся за углом, оставив Габриеля и Дженни перед лицом грозного противника без своей помощи.
ГЛАВА 8
– Дженни Ланган? Вы, конечно, из Швеции? Меня зовут Глэдис Райт. Я миссионер, – низенькая, коренастая женщина – что вдоль, что поперек – с любопытством рассматривала Дженни широко расставленными карими глазами. Ее лицо с грубыми чертами имело нездоровый цвет. Волосы с проседью небрежно скручены на затылке. Серовато-черное пальто явно знавало лучшие времена. Весь облик Глэдис Райт говорил о том, что она равнодушна к своей внешности. Мисс Райт крепко пожала руку девушки сильной мозолистой рукой с толстыми пальцами.
– Я миссионер методической церкви и посещаю с благотворительной целью кварталы, где живут иммигранты. Вы, дитя с золотыми волосами и синими глазами, должно быть, скандинавская богиня любви Фрея или святая Бригитта – покровительница Швеции. Какое сравнение больше вам нравится? – спросила Глэдис. Их окружили женщины-иммигрантки и леди из благотворительного общества.
– Как она попала на Вторую авеню? Куда направляется эта молодая женщина? Она говорит по-английски? Кто может перевести ей? – обратилась миссионер к окружающим.
– Мне не нужен переводчик, мисс Райт. Просто у меня нет возможности вставить даже словечко, – Дженни ослепительно улыбнулась. – Я не язычница и не святая. Я еду в Айову.
– Едете в Айову со своими детьми? Эти двое малышей ваши? – она погладила Ингри по головке, потрепала Эллиса по подбородку. – В Айову, к своему мужу?
– Она одинока… вдова, – вставила София. И Дженни подумала, что при сложившихся обстоятельствах, пожалуй, невинная ложь не помешает. Энергичная мисс Глэдис продолжала говорить без остановки.
– Вы поступили мудро и смело, что решились на такой шаг, оставили прежнюю родину. Тяжелые, печальные времена позади. Мне жаль, что у малюток нет любящего отца, который помог бы их растить. Хотя, я думаю, вы найдете им папу, когда устроитесь и успокоитесь. У ваших малышей еще будут братья и сестры. На западе нет недостатка в фермерах-холостяках, – мисс Райт похлопала Дженни по руке. – Девочка похожа на вас, Дженни. Когда вы постареете, она напомнит вам о вашей молодости. Как сказал Шекспир в своих сонетах: «Для материнских глаз ты – отражение давно промчавшихся апрельских дней». Вы красивы и счастливы, что у вас такие прекрасные дети. Младенец… мальчик… – Глэдис впилась в Эллиса острым оценивающим взглядом. – Ну, он, наверное, похож на отца. Еще рано искать сходство.