Искуситель, или Весь мир к моим ногам
Шрифт:
От этих мыслей моя голова пошла кругом; я решила выйти на улицу и прогуляться по острову; вдруг мне удастся наткнуться на Захарова или узнать, куда он уехал. Невольно я почувствовала на него обиду; почему-то мне казалось, что он должен был поставить меня в известность, раз пригласил сюда. Тут же я устыдилась, что как ребенок обижаюсь на совершенно чужого мне человека, c которым меня ничто не связывает, кроме устной договоренности; к тому же косвенно или прямо он виноват во всех напастях, свалившихся на меня.
На улице было жарковато, и я поспешила укрыться в тени под деревьями. Остров
Пялиться было неудобно, и я перевела взгляд на море – чистейшая бирюзовая вода так и манила окунуться в нее. Я уже подумала отправиться к себе в комнату, но тут бронзовая пантера поднялась с лежака и завернула за угол скалы.
Я осталась на месте – сталкиваться с Ксенией Добреевой мне категорически не хотелось. Выждав какое-то время в беседке, я сходила за купальником и спустилась на пляж.
Искупавшись, я разлеглась на лежаке и примерно полчаса загорала, пока не почувствовала, как начинает пощипывать кожу, и решила прекратить солнечные ванны.
Когда я возвращалась на виллу, навстречу мне попался Спасский, который поднял вверх брови и иронично улыбнулся:
– Загорали?
– Решила привести себя в курортный вид, – пошутила я.
– Правильно. Зачем зря время терять. Вы ведь прибыли сюда не только отдыхать, но и по делам?
Губы улыбались, а цепкий взгляд прощупывал меня. Слова его мне не понравились.
– Я уже объяснила: я делаю серию интервью с Захаровым.
– Ну не знаю, не знаю. Может быть, Андрей Валентинович решил купить канал или контрольный пакет акций. Время, знаете ли, такое – выборы грядут. Лишний телеэфирчик не помешает.
– Могу вас заверить, что я не обсуждаю с Андреем Валентиновичем вопросы покупки телеканала. Наверное, для этого нужна ключевая фигура. Я всего лишь нанятый работник, и не в моей компетенции такие глобальные вопросы. Это решают телебоссы, к которым я не отношусь.
– Но у вас есть вес, влияние, и вас могли использовать как дипломата при переговорах, – парировал Спасский. – Послали, так сказать, для наведения мостов.
– Вас это тревожит или беспокоит? – решила я обрубить этого напыщенного индюка.
– Что вы, нисколечко. Просто как человек из ближайшего кружения Захарова, я хочу знать…
– Если вы входите в ближайшее окружение Захарова, – cделала я акцент на слове «если», – он вас и проинформирует насчет своих планов. Надеюсь, – прибавила я с ядовитой улыбкой.
Спасский побагровел и, сухо кивнув мне головой, быстрыми шагами направился от меня в противоположную сторону.
Ну вот, Оля, с тоской подумала я, ты и нажила себе лишнего врага. Кто тебя просил поддевать его. Промолчала бы лучше… конечно, он не имел никакого права расспрашивать тебя, да еще в таком тоне… Но у тебя вполне определенная задача, а если ты будешь срываться и высказывать людям все, что думаешь, – информации тебе не видать как своих ушей…
В растрепанных чувствах,
– Ну вот опять ты за свое. А мне, между прочим, и так трудно приходится. Думаешь, легко? Да? Меня постоянно контролируют, я и шагу не могу ступить…
Это она Захарову жалуется, c удивлением подумала я, или кому-то другому – на свою тяжелую долю подруги олигарха. Очень трудная доля – валяться на пляже и бултыхаться в море. Просто офигеть какой труд!
Раздался какой-то шорох, и я подумала, что она сейчас подойдет к двери, и быстро отпрянула назад. Чуть ли не бегом я припустилась по коридору c бьющимся сердцем. Больше всего мне не хотелось, чтобы Добреева застукала меня за подслушиванием. Уж она оторвется на мне по полной… От этой наглой девицы можно ожидать что угодно.
Увидев меня за ужином, Добреева протянyла капризным тоном:
– Вы приехали передачу снимать об Андрее Валентиновиче или интервью брать?
– Ни то ни другое, – ответила я со смешком. – Мы обсуждаем вопросы покупки телеканала, – не удержалась я. – По версии Давида Иосифовича.
Спасский метнул в мою сторону колючий взгляд, но промолчал. За ужином мы сидели вчетвером. Безикова по-прежнему не было. Добреева оттягивала на себя внимание, рассказывая разные байки и пытаясь стать душой общества. Спасский охотно подхватывал ее шуточки. Ровнев, напротив, был молчалив и задумчив. Я, извинившись, встала из-за стола и услышала от Добреевой:
– Вы уже уходите! Как же мы без вас! – В голосе звучала явная насмешка. – Останьтесь!
– Тут собралась хорошая компания. Думаю, вы не заскучаете. А у меня что-то голова разболелась.
В комнате я просидела до глубокого вечера: разбирала почту, лазила по Интернету. Через три часа я поняла, что голова у меня действительно разболелась, и легла спать.
Следующие два дня были наполнены бездельем. Мирон регулярно выходил со мной на связь и требовал информацию о всех перемещениях Захарова и его делах. Очевидно, противники олигарха собирали на него внушительное досье, им необходимо было знать о нем буквально все!
Я отписывала то, что мне удавалось узнать. Прилетел Безиков, я познакомилась с ним. Безиков был нарочито любезен и приветлив, но я чувствовала, что это всего лишь маска, на самом деле он чем-то озабочен, и мне показалось, даже встревожен.
Я ездила в город и побродила там по набережной. Набережная была узкой, небольшой и от этого какой-то по-домашнему уютной. От незнакомых мне деревьев шел потрясающий аромат, и я шла, вдыхая воздух полной грудью. Неизвестно откуда появлялись и исчезали кошки: грациозные, пугливые. Ритм жизни здесь был совсем другим, чем в шумном московском мегаполисе; тут никто никуда не торопился. Вдоль аккуратно подстриженных кустов расположилось несколько маленьких столиков, за которыми ухоженные старушки ловко орудовали спицами, готовые изделия висели и лежали тут же. Это были незамысловатые ажурные кофточки и маечки, cвязанные в расчете на туристический спрос.