Искуситель
Шрифт:
Завтра вы либо сожжете эту сорочку , либо я сам сорву ее с ва шего тела.
«Нет, он не мог говорить это серьезно», – подумала она. Но в глубине души Линет была уверена, что именно так он и поступит, если она снова ослушается его. Следующей ночью она будет спать обнаженной.
Она притронулась к крошечным пуговицам и медленно расстегнула первую. Завтра ей придется сжечь эту сорочку. Она даже не станет отрезать пуговицы, потому
В комнате виконта было тепло, нагретый воздух казался густым. Когда Линет коснулась своей шеи, кончики пальцев стали влажными от пота.
Затем она расстегнула вторую пуговицу.
Когда-то в детстве Линет долго и внимательно смотрела на шею какого-то мужчины. Она заметила выпуклость его адамова яблока, твердую и непреклонную. Сейчас она прикасалась к своей собственной шее, пытаясь найти такой же бугорок и исследовать пальцами его очертания. Ее адамово яблоко было намного меньше. Оно было приплюснутым.
Настала очередь третьей и четвертой пуговиц.
Она почувствовала твердый край своей ключицы. В том месте, где соединялись правая и левая ключица, образовалась ямка V-образной формы, и Линет задумалась, поместится ли в эту ямку мужское адамово яблоко.
Поместится ли туда его адамово яблоко?
Пятая пуговица захватила обтрепавшиеся ниточки из петли сорочки и не хотела расстегиваться. Линет потянула сильнее, и этот барьер был преодолен – ночная сорочка была расстегнута до самой талии.
Брат когда-то говорил Линет, что в теле человека имеется двадцать четыре ребра. Ей всегда хотелось узнать, правда ли это. Она вдруг начала считать свои ребра. Одно. Второе. Третье.Она считала, тихо шепча в темноте. Четвертое. Пятое.
Ее пальцы дошли до груди, и теперь нащупать ребра было нелегко – грудь не позволяла определить положение каждого из них. Линет нажала сильнее, а затем немного слабее, желая почувствовать разницу в ощущениях. Опустив руку, она взяла себя за грудь. Это движение так шокировало ее, что она тут же убрала руку, прижав ее к ноге.
Через некоторое время Линет удалось расслабиться. Она даже тихо рассмеялась, удивляясь своей глупости. Она находилась совершенно одна в большой темной комнате и лежала в постели, которая была впору великану. И если она случайно прикоснулась к своей груди, то это ничего не означало. К тому же ей попрежнему хотелось знать, сколько ребер было в человеческом теле.
Поэтому она медленно подняла другую руку. На этот раз это была левая рука, и она принялась считать ребра с правой стороны. Линет не могла объяснить, почему она выбрала левую руку, разве что ее левая грудь до сих пор была напряжена от предыдущего осмотра, и ей не хотелось больше возбуждать ее. Она снова принялась считать. Одно. Второе. Третье.
На этой стороне все было точно так же, как и на другой. Четвертое. Пятое.
Она снова нащупала переход от твердой поверхности ребра к мягкой плоти груди. Линет помедлила и, чувствуя себя дурочкой,
Она не сразу поняла это. Линет ощущала тяжесть груди в своей руке; потом, прижав ее сбоку другой рукой, она почувствовала, что грудь стала подобна конусу.
Линет ощупала ее со всех сторон. Ее можно было сжать так, чтобы она смотрела вверх, а можно было придавить вниз или вдавить внутрь. Линет с удивлением заметила, что, когда она сжимала одновременно две груди, между ними образовывалась глубокая впадина.
Вдруг послышался какой-то стук.
Линет застыла, прислушиваясь. Откуда исходил этот звук? Нет, он раздался не в ее комнате. Может быть, это виконт? В ее комнате? В ее постели? Неужели он решил вернуться в свою спальню?
Линет подождала, ощущая сильное сердцебиение.
Тишина.
«Вот глупая, – выругала она себя. – Он не может войти сюда». Она закрыла смежную дверь на замок, как он ей велел. Она хорошо помнила это. Конечно, она не стала бы, ощупывать свое тело, если бы знала, что ее могут застать во время этого занятия. И все же Линет продолжала прислушиваться, не осмеливаясь даже шелохнуться.
Она посмотрела на себя. За последние несколько секунд она натянула одеяло до самой шеи. Ночная сорочка была расстегнута, а ее груди, взволнованные трением о них одеяла, были одинаково напряжены.
Как странно, что теперь она чувствовала прикосновение одеяла, каждый его шов. А ведь раньше она ничего такого не ощущала.
Линет глубоко вдохнула. Ткань сорочки натянулась на ее грудях, и она ощутила легкое покалывание.
Эта постель хранила запах виконта. Продолжая глубоко дышать, Линет вспоминала его, по-прежнему чувствуя себя окруженной им. Она закрыла глаза, пытаясь точнее определить этот запах.
Лавровишневая вода. Да. Но еще и он сам.
Закрыв глаза, она представила себе, как виконт снимает галстук, расстегивает рубашку и ложится в постель. Она помнила, как прогибалась под его весом кровать, как его тяжелые руки легли по обе стороны ее головы. Она помнила жар его тела, когда он склонился над ней.
Что произошло бы, если бы он прикоснулся к ней?
Линет чувствовала его присутствие, и ей казалось, будто он заточил ее в тюрьму. Она сжала свой сосок, и все ее тело будто пронзило молнией. Линет была потрясена тем, как все в ней напряглось. Ноги, живот, груди, руки – все сжалось. Это было поразительно.
Но ей не следовало делать этого!
Поспешно повернувшись на живот, девушка спрятала лицо в подушки. Она почувствовала, как ткань сорочки натянулась на спине, и вытянула руки вдоль тела. Неожиданно ей на ум пришли слова ее отца: «Как следует, затягивай свой корсет! – кричал он. – Зашнуровывай так, чтобы все было плоским, иначе дьявол проникнет в твою душу».