Искуситель

Ван Дайкен Рэйчел

– Ты могла бы не отвлекать меня?
– простонал я.

– П-прости.
– ее тело сжалось вокруг меня, и она вздрогнула. Затем она вздохнула и прислонилась к моей груди, когда мое тело достигло кульминации.

– Я люблю тебя.
– я говорил это дважды в жизни. Один раз Трейс, а теперь моей жене.

– Повторишь?

Я ухмыльнулся.

– Думаешь, я не смогу?

Она ударила меня по плечу.

– Что?
– сказал я невинно.

– Ты такая задница иногда.

– Думаю, именно поэтому ты меня и любишь?
– прошептал

я.

Глаза Мил были чисты как день, такие синие и яркие, чтобы убедиться, что я не умер. Я вздохнул.

– Я любила тебя с четырнадцати лет.

– Правда?
– я поднял ее с раковины, чтобы она могла встать, а я мог держать ее на руках.
– Ты же не говоришь это, чтобы польстить моему эго?

– Последнее, что тебе нужно - лесть. Я серьезно. Когда мой отец ударил меня, я увидела твое лицо. Когда он...
– она задохнулась.
– Когда он заклеймил меня, тебя там не было, но я притворилась, - огромная слеза скатилась по ее щеке, - я закрыла глаза и сделала вид, что это лишь кошмар. Вообразила, что вновь в твоих объятьях. Ты поцеловал меня и сказал, что все будет хорошо. Раньше ты не хотел быть моим белым рыцарем. Это смешно, потому что в моем дневнике именно ты всегда был им. Ты был для меня всем. Я слишком злилась, чтобы признать это.

– А теперь?
– хрипло прошептал я.

– Теперь я ничего не могу с этим поделать.
– ее руки ласкали мое лицо, потирая мою щетину, которая появилась из-за того, что я не брился в этот день.
– Я не могу не желать тебя. Я не могу не нуждаться в тебе. Я не могу не зависеть от тебя. И в этом виновата не моя воля, Чейз. Это был ты. Это все ты. Ты.

Мое сердце разрывалось.

И я наконец понял разницу. Раньше я думал, что был влюблен. Это было больно, как ад, но эта любовь? Любовь к Трейс? Теперь я понимаю, что в основном это была страсть и глубокая неистовая дружба, но не более того. Я любил ее всем своим сердцем до сих пор, но не так, как я любил Мил.

Я был одержим Мил.

Мне хотелось скопировать ее ресницы и смотреть на них, как сумасшедший: они были такими красивыми и длинными.

Каждый раз, когда она вздыхала, я ревновал к воздуху - это была та трогательная часть, которую нельзя было исправить.

Она была моим началом - моим концом. Женщина, которую я хотел видеть рядом с собой в старости, мы бы все еще носили оружие и стреляли бы в белок.

Я хотел будущего с ней.

Я хотел настоящего с ней.

Я просто желал ее.

– Кажется, ты очень много думаешь.
– прошептала она.

– Как люди выживают?
– спросил я вполголоса.
– Как они выживают, когда умирает тот, кого они любят? Как они живут, если умирает вторая половинка их души?

– Многие не могут.
– грустно сказала Мил.
– Но мы? Все будет хорошо. Знаешь, почему?

– Почему?
– я должен был это услышать.

– Ты слишком большая задница, чтобы умереть рядом со мной, и я слишком упряма, чтобы сидеть и смотреть, как смерть забирает тебя.

– О, хорошо.
–

я кивнул.
– Значит, у нас есть план?

– План?

– Да.
– я перехватил ее руки и сжал их.
– Мы не даем друг другу умереть, пока не придет время, и когда оно придет, мы умрем вместе, в стиле фильма "Дневник памяти".

– С каких пор парни смотрят "Дневник памяти"?

– С тех пор, как мне вручили Трейс на три месяца, и она медленно пытала меня птенцами.

– Ты плакал?

– Черт, нет!
– закричал я.

– Лжец.

– Несколько слез, - грубо сказал я, - но это была, скорее, аллергия на попкорн и... соль.

– Соль?

– Прекрати, Мил.

Она невинно подняла руки.

– Мы должны одеться, вдруг что-то случиться. Наверное, они не хотят, чтобы мы бегали по городу голыми.

– Баммер.
– Мил бросила полотенце.

– Черт возьми, женщина!
– я обернулся.
– Перестань, ты сведешь меня в могилу. Я не могу стерпеть твою наготу. Это меня возбуждает, и я вынужден держать пистолет.

– Какой пистолет?
– прошептала она, обхватив меня руками за талию.

Я едва сдержался, повернулся и пристально посмотрел на нее.

– Одевайся, сейчас.

– С каких пор ты ведешь себя разумно, Чейз Винтер?

– С тех самых, когда жизнь моей жены на кону.
– серьезно сказал я.
– И мы занимались сексом дважды за последние три часа, и уверен, что некоторые мужские части могут отпасть, если их часто использовать в течении девяноста минут.

– Дезинформация.

– Я привязан к своим частям тела.

– Я тоже.

– Итак, договорились.
– я скрестил руки на груди.
– Одевайся, и я позволю тебе обнять меня, но я получаю деньги за роль большой ложки.

Казалось, она подумала об этом и протянула мне руку.

– Встряхнемся?

– Конечно!
– глупо ответил я, принимая ее руку. Но было слишком поздно. Прежде, чем я успел что-то сделать, мое тело ответило на ее наготу, и я почувствовал холодный воздух, окутавший меня после того, как полотенце упало.
– Черт с этим.

Глава 41. Никсон

– Это не так романтично.
– сказала Трейс, когда мы дошли до нашей комнаты.

Я пообещал ей романтику, а сейчас мы ждали очередного удара в спину, или же пока Вито скроется, чтобы кто-то прицелился в его голову.

– Да, так и есть.
– я притянул Трейс в свои объятья.
– Думай о том, что теперь у нас есть время, которое мы потратим лишь на себя.

– Никсон, - раздражение Трейс было очевидным, ее голос понизился, - мы ждем смерти.

– Только в теории, - напомнил я, - да ладно, признайся, это горячо.

– В каком смысле?
– раздраженно спросила она.

– Ну, знаешь, это может быть наша последняя ночь вместе.
– я самодовольно усмехнулся. – Что бы ты делала, будь это последняя ночь со мной?