Искусительная маленькая воровка
Шрифт:
Я мило улыбаюсь, и отец знает, что я подчинюсь. Да?
Пока он говорит с сестрой, его глаза не отрываются от меня.
– Бостон, – говорит он ей, – подожди в общей комнате.
– Но… – осмеливается возразить она.
Мы оба смотрим на нее, и она закрывает рот, бросив на меня острый взгляд, прежде чем убраться. Глядите-ка, задрала нос, гнилая королевская родственница. Она ненавидит, когда с ней не считаются. А теперь в ней говорит обида, которую она пытается скрыть, но безуспешно.
Я не знаю, почему она ожидала большего. То, что
Как только она уходит, отец говорит.
– Я слышал, на этой неделе ты потеряла одну девушку.
– А тебе доложили, что мы уже взяли и проверили еще одну?
– Надо бы добавить больше парней в свое окружение, – отмахивается он от моего комментария. – Больше силы, знаешь ли.
Я не отвечаю, а просто коротко киваю.
Конечно, папочка, я так и сделаю, ведь так легко доверять мужчинам, которые считают себя особенными просто потому, что у них престижная родословная.
Он долго смотрит мне в глаза, затем кашляет, черты его лица смягчаются.
– Дорогая, я полагаю, твоей сестре небезопасно находиться в нашем доме.
Неожиданно, однако.
– Это ее проблема, – говорю я. – Она должна быть привлечена к ответственности. Какого черта сбежала?
– «Ответственностью» будет ее голова, рука или нога. Ты ведь понимаешь.
Мое сердце бьется немного сильнее, но я этого не показываю.
– Она знала это и все же решила вернуться домой. Она играет с тобой, папа, ищет выход. Она ожидает, что кто-то спасет ее, но ведь ее учили спасать саму себя.
– Она слабая.
– Она позорит нас, – выпаливаю я в ответ, и слова ранят нас обоих сильнее, чем хотелось бы. – Всю нашу семью и весь союз.
Союз Грейсон был создан для того, чтобы объединить влиятельные семьи, устранить имевшиеся пробелы и сделать нас сильнее, в том числе чтобы мы были менее восприимчивы к предательству. Правило «обидел одного – обидел всех», к сожалению, действует, и каждая из наших семей уже испытала на себе, каким мимолетным может быть доверие.
Тупой расчет Бостон, с которым она даже не смогла как следует справиться, – хотя сама она все придумала?
Глаза моего отца сужаются, но очень скоро разочарование на его лице исчезает, а на губах появляется улыбка. Он обнимает меня.
Я прижимаюсь к его груди и на мгновение закрываю глаза.
Раньше мы были обычной семьей.
Настолько обычной, насколько может быть семья, в которой отец зарабатывал на жизнь убийствами, прежде чем все поменялось.
Теперь он платит другим людям, чтобы они делали это за него.
– Да, дочка, – шепчет он мне в волосы. – Вот почему ты – сокровище. Я знаю, что могу рассчитывать на тебя, ты сделаешь то, что должна, чего бы это ни стоило. Успехи, которых ты добьешься, взорвут этот мир.
Мои брови слегка хмурятся, но он этого не видит, когда отпускает меня. Смотрю на него снизу вверх. Борюсь с желанием вздохнуть и вместо этого задаю важный вопрос:
– Так
– Пока нет. Насколько я понял, они еще не знают, что Бостон ушла. Если бы разрабатывался какой-то план, я бы знал, – говорит отец совершенно уверенно.
Вероятно, так и есть. У него везде свои люди, даже там, куда, по мнению других, он не может дотянуться.
– Прошло девять дней с тех пор, как она вернулась. Как они могут не знать?
– Спроси ее.
Смотрю на него в упор, и он приподнимает бровь.
Я хочу начать с того, что он прав, но вместо этого спрашиваю:
– Как долго, по-твоему, ты сможешь сохранять это в тайне? Сколько пройдет времени, прежде чем они придут за ней?
– Несколько недель, может быть, меньше, а может, и больше. Мне сказали, что оба Фикиле, и старший, и младший, уехали по делам.
Снова смотрю на него. Глубокий и острый блеск его глаз не такой, как всегда.
– Почему ты так спокойно к этому относишься? Это же серьезное дело, папа. Это… ну, как Цезарь и Брут.
– Это не предательство, Роклин, это просто… поменялся пазл в картине. Что видят пока не все. Со временем узнают.
Меня удивляет, даже шокирует, отсутствие в нем убийственной ярости. Она должна быть, даже если во всем виновата его собственная, горячо любимая дочь.
– Роклин, – отец склоняет голову набок, – ты сделаешь то, что должна, несмотря ни на что?
Снова об этом. Соответствовать, соответствовать, соответствовать.
Мои челюсти сжимаются, но я даю ему то, чего он хочет, – коротко киваю в знак согласия, и он кивает в ответ.
Послушная дочь, я жду, когда он повернется ко мне спиной, чтобы уйти самой. Дожидаюсь. Он кричит мне через плечо:
– Сай взял отгул, но он вернется завтра. Никаких увеселительных прогулок в его отсутствие, Роклин. Мы бы не хотели, чтобы кто-то принял тебя за твою сестру.
Моя спина напрягается, когда я иду в свою комнату. Сестрица устраивает катастрофу эпических масштабов и получает бесплатный пропуск повсюду, а меня, черт возьми, сажают под домашний арест?
И что там с Саем?
У нас с ним соглашение. Он никогда не бежит с расспросами к отцу до тех пор, пока я не дам ему повода, а час в спортивной машине – это не тот случай. Сай знает о моей небольшой потребности проветриться, и это периодически повторяется. У него есть метка GPS в телефоне, и, вероятно, он смотрит на маленькую точку на экране все время, пока меня нет, пока я не вернусь туда, где должна быть.
Так в чем же, черт возьми, дело?
За все те годы, что Сай был моим телохранителем, он ни разу не «брал отгул». Конечно, есть определенные часы, а бывает, и несколько дней, в зависимости от того, что происходит и где я нахожусь, когда он может, по крайней мере, посидеть в тишине. Он что, начал брать время для себя? Да ладно.