Искусительница Кейт

Симмонс Дебора

Грей прошествовал в дом, не замечая, что жена с трудом поспевает за ним. Не обращая внимания на приветствие дворецкого, он направился к лестнице, даже не подождав Кейт. Обычно они по возвращении с вечерних развлечений сразу расходились по своим апартаментам, так как у Грея от напряжения пуговицы на брюках были готовы разлететься.

Но несегодня. Отпустив по обыкновению камердинера, он не ощутил привычной пульсации, которая вечерами изводила его, стоило ему войти к себе в комнату. Он был слишком зол. Сбросив фрак, он швырнул его об стену и выругался. Этот дурак Уиклифф!

Да как он посмел! Грей не помнил, чтобы кто-нибудь насмехался над ним, и вот Уиклифф позволил себе это… Грею хотелось двинуть кулаком по самодовольной физиономии графа, а вместо этого ему пришлось, сдерживаясь, не обращать внимания на скрытые намеки, будто бы он так же без ума от Кейт, как Уиклифф от Шарлотты.

Неправда! Уж кого-кого, а его нельзя обвинить в том, что он виляет хвостом перед женой, как Уиклифф. Да и Кейт, слава Богу, никогда не станет вести себя так отвратительно! Но тем не менее улыбка Уиклиффа задела чувствительную струнку – страх перед собственной слабостью, и Грей был просто взбешен. Сдергивая галстук, он вошел в комнату Кейт с таким свирепым видом, что служанка, как испуганная мышка, тут же исчезла. Кейт сидела перед туалетом и спокойно снимала украшения, и впервые Грей не обратил внимания на то, как свет горящих свечей отражается на ее шелковистых волосах и обнаженных плечах.

– Ты видела этого напыщенного осла Уиклиффа? – грубо спросил он, бросив белый галстук на пол.

– Да, я познакомилась с ним, – мягко ответила Кейт. – Его жена – прелесть.

– Шарлотта? Одному Богу известно, что она в нем нашла! Он просто дурак!

Кейт замерла, но Грей не заметил этого, а стал в ярости на этого выскочку Уиклиффа мерить шагами комнату.

– Ты только послушала бы его лепет об истинной любви. Словно романтичная девчонка! От этого стошнить может!

– Кажется, они очень любят друг друга, – тихо заметила Кейт.

– Любят? Что за нелепое определение! У них просто общие интересы! Дружеские отношения, и ничего больше, – огрызнулся Грей, хотя его сверлила мысль о том, что Уиклифф обладает каким-то секретом, который он сам жаждет разгадать.

– У тебя, наверное, задето самолюбие, так как Шарлотта предпочла другого.

Слова Кейт не сразу дошли до Грея – в таком он был гневе.

– Что? – почти заорал он, повернувшись к ней.

Она посмотрела на него своими чудесными, ясными глазами.

– Ходят слухи, что ты был в нее влюблен.

– В Шарлотту? – презрительно спросил Грей. – Я находил ее неиспорченной и остроумной, при чем тут влюбленность!

Трудно поверить, что когда-то он думал о том, что дочка приходского священника станет ему подходящей женой, и что он искал невесту, с которой у него могли бы быть такие же отношения, как с Шарлоттой. Впервые в жизни превосходно разработанный план Грею не удался, так как он не питал чисто дружеских чувств к женщине, на которой женился.

Эта мысль потрясла его. Грей уставился на Кейт. Она, бесспорно, умна, красива и изящна, к тому же честная. В общем, обладает всем тем, что он желал найти в женщине, но его представления о дружеских отношениях с женой ни малейшим образом не напоминали

ту пусть бессмысленную, но непреодолимую тягу к Кейт. Должно быть, он какое-то время стоял остолбенев, обмозговывая свой просчет. На губах Кейт появилась пренебрежительная улыбка, так похожая на его собственную манеру улыбаться.

– Да, конечно. Ты ведь не веришь в любовь. Но послушай, Грей, это чувство существует и без твоего высочайшего одобрения. Брак Уиклиффов, несомненно, брак по любви. Должна заметить, что лучше жениться по этой причине, чем просто заполучить себе племенную кобылу!

Грей скривился. О чем, черт побери, она говорит?

– При чем здесь племенная кобыла?

– О, пожалуйста, не надо. – Кейт нежной ручкой как бы отмахнулась от его вопроса. – Я слышала, что говорят в свете: ты искал жену, простую деревенскую девушку, которая родила бы тебе наследника, вот и все.

– Что?

В ярости Грей забыл о том, что именно это желание заставило его задуматься о женитьбе. Но это было так давно и теперешнее его положение настолько изменилось, что обвинения Кейт прозвучали просто смехотворно.

– Разве не для этого ты приходишь ко мне каждую ночь после того, как весь день хмуришься на меня?

Раньше Грей не стерпел бы такого замечания, но хладнокровные слова Кейт о том, что происходит между ними в постели, заставили его замереть на месте.

– Ты так думаешь?

Кейт, не дрогнув, выдержала его свирепый взгляд.

– Я не знаю, что мне думать, Грей. Объясни мне.

Ну нет! Он не превратится в безмозглую болонку, как Уиклифф! Он владеет собой, управляет своей жизнью и своими чувствами и не станет их демонстрировать ни перед кем. Даже перед Кейт. Не сказав больше ни слова, Грей резко развернулся и вышел из ее комнаты. Очутившись у себя, он крепко закрыл дверь, отгородившись таким образом от жены-искусительницы и расслабляющей иллюзорной ерунды, именуемой любовью.

Кейт была не голодна, но поспешила в столовую, надеясь застать там Грея – а вдруг он задержался за завтраком. Она всю ночь проворочалась без сна и уснула лишь на рассвете. Уже наступил полдень, и, несмотря на то что она все же немного отдохнула, Кейт чувствовала себя разбитой, а на серди6 лежала тяжесть.

Впервые со дня свадьбы Грей не пришел к ней ночью, и она болезненно это переживала. Кейт недоставало не только невыразимого удовольствия от острых, хотя и кратких ощущений близости, но она не могла сомкнуть глаз без тепла его тела, согревающего ее потом.

Нарушение Греем обычного распорядка привело Кейт в уныние. Наверное, ей не следовало прошлым вечером возражать ему, но именно он начал спор, пороча самое ценное из всех чувств. Он словно вырвал из нее любовь и с невероятной злобой бросил ей ее в лицо.

И все же… Кейт могла поклясться, что, когда она обвинила Грея в том, что он обращается с ней как с племенной кобылой, на его лице на мгновение появилось протестующее выражение. Но оно быстро исчезло, и он опять выглядел невозмутимым и презрительным. А затем вообще ушел, чтобы доказать, что она ему совершенно не нужна.