Искусство быть друзьями
Шрифт:
Я: Ну, спасибо, наверное.
Харлоу: всегда пожалуйста. Мне пора. Мой отец заставляет меня разобраться с его документами. Скоро увидимся
К тому времени, как мы заканчиваем переписываться, на моем лице появляется огромная улыбка. Но эта улыбка исчезает, когда я поднимаю глаза и вижу, что добралась до своего дома. Не то чтобы я не испытываю облегчения от того, что мне больше не нужно идти, но у меня появляется тревожное чувство. Может быть, потому
Да, у меня есть много причин быть напуганной.
Глубоко вздохнув, подхожу к входной двери, открываю ее и вхожу внутрь. Как только я переступаю порог, моя настороженность возрастает. Горит только свет в коридоре наверху. В доме тихо.
Где все? Они все отправились на семейный ужин?
Сжав губы, я закрываю дверь и на цыпочках подхожу к лестнице. Я даже не знаю, почему иду на цыпочках, просто не хочу, чтобы кто-нибудь знал, что я дома. Если, конечно, кто-нибудь здесь есть.
Добравшись до верха лестницы, я останавливаюсь и слышу, как жужжит мой телефон. Я предполагаю, что это снова Харлоу, но нет. Это сообщение от Дикси Мэй.
Не хочу читать его, но любопытство берет верх.
Bitchy Bitch of the West: нашла твою маленькую заначку. Не знала, что ты такая наркоманка. Хорошо, что мой отец полицейский. Повеселись в тюрьме, сучка.
— Нет, нет, нет, нет, — в ужасе шепчу я.
Мое сердце колотится в груди, когда я бросаюсь в свою комнату и толкаю дверь. Лампа горит, освещая наркотики, которые я украла у дяди, разбросанные по моей кровати.
Дерьмо.
Я разворачиваюсь, чтобы бежать, но дядя выходит из-за двери и преграждает мне путь, в его глазах пылает гнев.
— Значит, ты думала, что можешь спокойно красть у меня, да? — Он скрещивает руки на груди и смотрит на меня сверху вниз.
Он не очень высокий мужчина, что странно, так как мой отец был действительно высоким, но он громоздкий и имеет внушительный удар. Это я знаю лично. Кроме того, он все еще одет в форму шерифа, хотя, вероятно, уже пару часов, как пришел с работы. Он носит ее, когда пытается запугать меня. Не знаю, почему он так думает.
— Я не крала это у тебя, — мой голос звучит спокойно. Я научилась не показывать страха, когда он так себя ведет. Только это еще больше раздражает его. — Я сама купила. — Да, лучше я признаю, что покупала наркотики, и он поверит в это, чем узнает, что я у него украла.
Он издает глухой смешок, шагая ко мне и одновременно протягивая руку к двери. — Как ты думаешь, Рейвен, я настолько глуп? Я прекрасно знаю, что ты меня обкрадываешь. Но хочешь знать, что меня бесит еще больше?
Прикусываю язык, пока не ощущаю вкус крови, борясь с желанием бросить какое-нибудь язвительное замечание.
Он медленно закрывает дверь, затем щелкает замком, запирая ее. — Что ты знаешь мой маленький секрет.
Я подавляю страх, который хочет вырваться из меня,
— Лгунья. — Он подражает моему движению, делая шаг вперед и сокращая расстояние между нами. — У тебя всегда хорошо получалось быть лживой овцой. — Он снова делает шаг ко мне, его пальцы скользят к кобуре. — Напомни мне, я уже пометил тебя этим словом? Иногда так трудно вспомнить, учитывая все отметки, которые я уже поставил на тебе. Он вытаскивает нож и щелчком открывает лезвие. — Ты так легко это делаешь своим ртом. Как будто тебе нравится, когда я тебя режу.
Выдохнуть. Вдохнуть…
Выдохнуть.
— Послушай, мне очень жаль, что украла твои наркотики. Не знаю, зачем я это сделала, но я остановлюсь. И никому не скажу о тайнике, который у тебя есть. Я не подарок, но ты же знаешь, что я не наркоманка.
Он легонько проводит пальцем по лезвию. — Ты помнишь, что единственный способ заставить тебя слушаться — это наказать. Только так ты будешь мне подчиняться.
Он всегда так говорит, но в этом нет никакого смысла, потому что я все равно редко подчиняюсь. На самом деле, я думаю, что он получает удовольствие, когда видит мою боль и страх.
— Я начну вести себя лучше, — лгу я, ногами ударяясь о кровать, когда делаю еще один шаг назад.
Дерьмо. Я загнана в угол, но не позволяю себе паниковать.
Давай, Рейвен. Прогони этот страх.
Он отрицательно качает головой. — Не лги мне больше.
— Я не лгу — настаиваю я. — Я обещаю. Только, пожалуйста, не делай этого снова.
Его глаза мерцают от восторга, черт знает почему. Затем он протягивает руку и хватает меня за запястье. — Ты же знаешь, что я могу это сделать. Ты же знаешь, что у нас в доме есть правила.
— Почему я единственная, кто должен следовать им? — Рычу я, дергая руку. — Отпусти меня, придурок.
На его губах появляется зловещая усмешка. — А вот и настоящая ты, — он толкает меня на кровать. — Не знаю, почему ты всегда пытаешься притвориться послушной с самого начала. Это никогда не длится долго. И хочешь знать, почему?
Я двигаюсь, чтобы слезть с кровати, но он тянет меня вниз, забирается на меня сверху и прижимает. — Слезь с меня! — Кричу я. — Сейчас же.
Он бьет меня так сильно, что у меня звенит в ушах. Затем он прижимает мои руки к голове, наклоняется и дышит мне в лицо. — Потому что ты такая же, как твоя глупая мать. Ты избалованная маленькая девчонка, которая думает, что может делать все, что она захочет.
— Заткнись! — Кричу я, слезы наворачиваются на глаза.
— О, я задел твои чувства? Что ж, хорошо. — Зажав обе мои руки в своей, он откидывается назад и приподнимает край моей футболки. — В следующий раз, когда ты только подумаешь о том, чтобы попытаться украсть у меня, ты посмотришь на это и вспомнишь. Он тычет острием клинка мне в бок и царапает кожу, заставляя кровь выступить. — Вспомнишь, кто ты.
Затем он начинает резать, двигая лезвием по моей плоти. Но я почти не чувствую боли. Я просто цепенею от всего этого. Отрекаюсь от происходящего.