Искусство французского убийства

Кембридж Коллин

– Теперь верхний край, – инструктировала меня Джулия и показала, как подвернуть крылышки так, чтобы их кончики оказались на одном уровне с туловищем. Я пришила их ровно, по пути проткнув лоскут кожи на шее, чтобы все оставалось закрытым и не сползало.

– Идеально! Она связана крепче, чем Полина в своих опасных похождениях [66] на железнодорожных путях, – с удовлетворением отметила Джулия. – А теперь в раскаленную духовку. – Она проверила, разогрелась ли духовка до двухсот двадцати градусов (что, как я знала, равнялось четыремстам двадцати пяти градусам по Фаренгейту; из-за перевода метрических

показателей мне было еще труднее учиться здесь готовить), и стала наблюдать, как я осторожно перекладываю мадам на решетку для запекания грудкой вверх.

66

«Опасные похождения Полины» – многосерийный фильм (20 эпизодов), снятый в 1914 году Доналдом Маккензи.

– Ждем… десять минут – и переворачиваем.

– Переворачиваем? Ты имеешь в виду в духовке? – Святые небеса… это будет катастрофа! Если я не обожгусь, то наверняка уроню бедного цыпленка на пол.

– Да-да! Через десять минут ты положишь ее на бок, а еще через десять минут на другой бок. Затем понизишь температуру до ста семидесяти пяти – это примерно триста пятьдесят по Фаренгейту – и польешь жиром! И так каждые десять минут, – с большим удовлетворением произнесла она, – на протяжении всего процесса запекания. А потом еще раз… – Она продолжала и продолжала.

Вот это да!

– Я понятия не имела, что зажарить курицу так сложно, – уныло пробормотала я.

– Ах, но прекрасная золотистая мадам с подрумянившейся хрустящей кожицей – это совершенство! И не так уж это и сложно, правда? – Она с беспокойством посмотрела на меня..

– Не совсем…просто я уверена, что опрокину ее в недра духовки, и она загорится, и это будет катастрофа.

Она уперла руки в обтянутые фартуком бедра.

– Не говори глупостей, Табита. Любая женщина, умеющая обращаться с заклепочным пистолетом, способна перевернуть чертову курицу в своей духовке.

Я неуверенно рассмеялась. Возможно, она была права.

– Итак, Джулия. – Я старалась, чтобы это прозвучало непринужденно. Я пыталась найти способ затронуть тему, которая не давала мне покоя все утро. – Пол когда-нибудь говорил о… эм… ну, ты знаешь… шпионах? – Вопреки моей воле мой голос понизился до шепота, хотя вокруг не было ни души.

– Что ты имеешь в виду?

Я пожала плечами.

– Не знаю. Дедушка говорит, что по городу шастают шпионы. Вот я и решила, что если кто-то что-нибудь об этом знает, так это Пол. Потому что работает в посольстве.

Джулия подбоченилась и хитро улыбнулась.

– А ты знаешь, что мы с Полом познакомились, работая в Управлении стратегических служб на Цейлоне?

Я была в курсе, что они оба работали в Управлении стратегических служб, разведывательном управлении США во время войны. Поэтому я и затронула данную тему.

Если кто-то и имел представление о том, как работают шпионы, так это Джулия. Однажды она сказала мне, что знает все данные о каждом американском шпионе в Японии и Индии, поскольку именно она занималась ведением и организацией базы данных по персоналу. Я была уверена, что она не сможет (или не захочет) рассказать мне очень много. Все было засекречено.

Тем не менее я должна была хотя бы спросить.

– Знаю. Я просто хотела уточнить… – Я замолчала, сомневаясь, что хочу знать, не работал ли Пол Чайлд (а

может быть, даже сама Джулия) шпионом здесь, в Париже. Я в это не верила, но кто знал?

– Те дни в Управлении стратегических служб остались далеко позади, – сказала Джулия, и так и было в буквальном смысле слова: Париж находился далеко от Индокитая.

– Понимаю. – Я чувствовала, что она не горит желанием раскрывать информацию. – Я спрашиваю в теории – как ты думаешь, действительно ли повсюду в городе шпионы?

– Определенно нет, – заявила она, но блеск в ее глазах противоречил сказанному. – Но если бы шпионы и были, то это точно были бы русские и американцы, которые бы шпионили друг за другом. – Вздрогнув, она воскликнула: – Пора переворачивать курицу!

В следующий миг мадам Пуле была перевернута на бок внутри горячей духовки.

– О, Табс, ты ни за что не догадаешься! – выпалила Джулия, когда я захлопнула дверцу, вспотев и от жара, и от напряжения.

– Что?!

– Мой майонез сегодня получился! – От волнения ее голос еще больше, чем обычно, напоминал птичьи трели. – Я взяла волю в кулак и пошла на кухню. Я готовила бульон из кости окорока, а металлическая миска просто стояла рядом, и я подумала: «Черт побери, попробуй еще разок!» Я разбила эти проклятые яйца в миску и велела им вести себя хорошо… потом взбила их с маслом – et voila! Майонез, как сказал бы шеф-повар Буньяр, родился! И получился великолепным!

– Поздравляю! – воскликнула я, соглашаясь с тем, что тема шпионажа закрыта. – Думаешь, это получилось потому, что ты их об этом попросила?

– Понятия не имею! – Джулия оглушительно расхохоталась. – Но мы надеемся, что проклятие дурного майонеза снято!

* * *

Как мы и договаривались, Марк заехал за мной незадолго до шести часов. Я ждала его внизу и выскочила прежде, чем он успел позвонить и встревожить Оскара Уайльда.

Встреча Марка с моими дедушками открыла бы ящик Пандоры, хотя дедушка и дядя Раф сидели довольные, как два толстых кота, и поглощали мягкую poulet roti с идеальной золотистой корочкой. Я не сомневалась, что их упитанная кошка и требовательный мистер Уайлд вскоре тоже получат по кусочку аппетитной курочки.

– Ух ты! – увидев меня, воскликнул Марк. – Что с тобой случилось?

Я думала, что неплохо скрыла свои раны с помощью макияжа, а также красной помады, но, видимо, моих навыков не хватило. Либо так, либо Марк был особенно наблюдателен, когда дело касалось моей внешности.

Я заверила его, что все в порядке, и мы сели в его машину. Благодаря льду и очередной дозе аспирина я почти не хромала и готовилась воспользоваться правом сотрудницы гардероба сидеть, когда не было работы.

Марк припарковался в переулке рядом со зданием театра Монсо. Я почти сразу увидела Нила Кингсли, потому что он стоял сзади у служебного входа и докуривал на холоде сигарету. Солнце село, и единственным источником света служил фонарь на стене рядом с дверью.

– Привет, – сказала я, когда мы с Марком подошли. – Что ты здесь делаешь?

– Дышу свежим воздухом, – ответил Нил. Он еще не был загримирован для спектакля, и его красивое лицо казалось осунувшимся и бледным. Когда он закурил вторую сигарету, я заметила в его руках ярко-желтую крышку спичечного коробка.

Любопытно.

– Это из «Ла Соль». – Я притворилась, что знаю об этом месте все – что бы это ни было за место.

– Ага, – пробурчал Нил и сунул коробок обратно в карман.