Искусство и кофе
Шрифт:
Я оскорблено поджала губы и скрестила руки на груди.
— Лорд Рокпорт, вы переходите все границы, предполагая подобное в отношении леди. И слова ваши можно толковать двояко. Уж не желаете ли вы сказать, что будь мистер Норманн человеком нашего круга, обладай он титулом, вы бы одобрили… — голос мой упал до стыдливого шепота, а потом влетел в возмущенном: — Святая Роберта, это немыслимо! Жду ваших извинений.
— Прошу прощения, — не моргнув глазом, откликнулся Рокпорт. — Поверьте, все мои слова и поступки продиктованы
Мэдди успела убрать битое стекло, вытереть лужу и смести чаинки в ведро, а теперь старательно натирала тряпкой уже чистый пол, с любопытством вслушиваясь в наш диалог. Я пообещала себе позднее рассказать подруге о том, кто такой этот человек в старомодной одежде, из-за которого так изменилось поведение и Эллиса, и мое.
— Охотно верю. Однако впредь воздержитесь, пожалуйста, от опрометчивых заявлений. Поверьте, я бы не сделала то, что не одобрила бы леди Милдред.
Взгляд Рокпорта стал острым, как стальная кромка.
— А как же Иден? Ваш отец? Одобрил ли бы он то, что вы сейчас делаете?
Это был нечестный удар. Я отвернулась.
— Вам лучше знать. Вам он уделял больше времени, чем мне или моей матери. Можно подумать, что вы были его семьей, а не мы. И он не спросил ничьего мнения, когда решил заключить эту абсурдную помолвку.
— Виржиния, мы уже много раз обсуждали…
— Молчите.
— Юная леди, вы, кажется…
— Молчите, — я прижала пальцы к губам, будто бы в жесте бессознательном, болезненном. Глухо всхлипнула, продолжила хриплым шепотом: — Прошу прощения, я сейчас не могу с вами говорить. Оставьте меня, пожалуйста. Поговорим позже, если вам будет угодно.
Очень хотелось незаметно сомкнуть в кольцо «на удачу» большой и указательный пальцы — так делала Мэдди, когда что-нибудь просила.
…долгая пауза — и затем вздох:
— Как вам будет угодно, Виржиния. Сейчас уже поздно. Но мы вернемся к этому разговору. Непременно. Доброй ночи!
— Доброй ночи и вам.
Я медленно выдохнула и прикрыла глаза — так велико было облегчение… а в следующую секунду прокляла свою невезучесть.
— Леди, автомобиль к двери подан, как велено было. Изволите пройти?
Веселый, обволакивающе-приятный голос Лайзо прозвучал для меня сейчас похоронным колоколом.
Маркиз Рокпорт, уже распрощавшийся было, медленно развернулся и уставился на Лайзо тяжелым взглядом поверх очков. Губы сложились в тонкую презрительную линию.
— Кто это, Виржиния? Ваш новый… водитель, о котором бродит столько интересных… слухов?
Кажется, спина у меня в ту же секунду покрылась холодной испариной.
«Что делать? — метались лихорадочно мысли. — Возмутиться снова — как вы можете верить слухам, ах! Нет, не пойдет… Упасть в обморок? Нет, это только возбудит подозрения… Накричать на него? Что делать, что?»
Решить я ничего так и не успела. Обернулась на Лайзо — и застыла, пораженная.
От головокружительной красоты Лайзо, от его опасного шарма, от колдовской притягательности не осталось ровным счетом ничего.
Лайзо тихо шмыгнул носом и, опасливо покосившись на Рокпорта, спросил бесхитростно:
— Ежели, это, леди сейчас автомобиль не нужон, я, это, на улице обожду. Не серчайте, я ж по дурости вперся, а тута господа… Прощеньица прошу.
Рокпорт моргнул, потер переносицу, оглянулся на меня недоуменно — и поинтересовался:
— Этот человек — Лайзо Маноле? Ваш водитель?
То, что минуту назад я притворялась взволнованной и заплаканной, сейчас вышло мне на руку. По крайней мере, дрогнувший голос вряд ли выглядел подозрительно.
— Да, он.
— Мне его описывали иначе, — взгляд у Рокпорта стал задумчивым.
— И как же? — удивление и интерес даже изображать не пришлось, само вышло.
— Более, гм, впечатляюще, — искренне — какая редкость! — признался маркиз.
Лайзо тем временем неловко переминался с ноги на ногу, посматривая то на меня — глазами побитой за дело собаки, то на Рокпорта — испуганно.
Я с трудом сдержала смешок.
— Что вы, мистер Маноле всегда был таков, сколько я его знаю. Зато лучше водителя не найти, да и чинить автомобили он умеет. Его порекомендовал мне один весьма надежный человек… Лорд Рокпорт, сожалею, но сейчас я действительно не могу с вами разговаривать. День был ужасный. Еще после того происшествия на выставке у меня страшно разболелась голова. Так, что я даже не смогла поехать в театр — пришлось остаться в кофейне… Прошу меня извинить.
Выражение лица у Рокпорта смягчилось.
— Так во всем виновато ваше самочувствие… Да, я помню, Иден тоже страдал от головных болей. В таком случае, прошу извинить меня за настойчивость, Виржиния. Может, поговорим завтра? Или послезавтра…
— Непременно, — слабо улыбнулась я. — Может, вы навестите меня… Нет, лучше я вас, — поддалась я иррациональному желанию не пускать маркиза на порог моего особняка. — Расскажете мне о вашем путешествии в Алманию. Наверное, это было очень интересно.
— Непременно расскажу, — Рокпорт кинул последний взгляд на пялящегося в пол Лайзо и, что-то решив для себя, шагнул к двери. — Доброй ночи, юная леди. Как бы то ни было, я очень рад был увидеть вас.
И, тепло улыбнувшись на прощание, он вышел из кофейни.
На сей раз я лично закрыла дверь — заодно и убедилась, что снаружи никто не подслушивает. Обошла зал, задернула все шторы — и обернулась к Лайзо. Тот, к счастью, не стал терзать мой измученный ум и вновь стал самим собою.
— Что это было, мистер Маноле? — я нахмурилась и подпустила в голос суровости.