Искусство и кофе
Шрифт:
И только Глэдис молчала еще очень долго, разглядывая меня сквозь блестящие стекла лорнета.
Туман над городом густел, кажется, с каждым часом. Если утром Бромли был похож на стеснительную невесту, прячущую лицо за легкой вуалью, то к вечеру он превратился в мерзнущую старуху, все плотней кутающуюся в толстую белую шаль. Я стояла на пороге особняка на Спэрроу-плейс и не могла разглядеть не то что другой стороны площади — даже собственного автомобиля, хотя знала, что Лайзо подогнал его к воротам. Грохочущие по мостовым кэбы, тоскливый голос мальчишки, продающего за углом вечерние газеты, собачий
Я медленно вдохнула холодный воздух и провела рукой по лицу. На серой замше перчатки остались темные пятна — влага. Святая Роберта, ну и сыро же нынче! И с каждым днем все холоднее. Надо будет напомнить Георгу, чтобы он добавил в меню что-нибудь согревающее. Глинтвейн с зернами кофе наверняка будет пользоваться спросом. Можно будет представить это, как особый осенний рецепт или новинку…
Мысли о делах кофейни всегда успокаивали меня и приводили в хорошее расположение духа. Вот и теперь я, позабыв о минутной слабости, наконец стала спускаться. Металлический наконечник трости отстукивал на каменных ступенях что-то бодрое и воинственное, прекрасно подходящее для визита к маркизу Рокпорту. Только сердце колотилось все так же заполошно, но в этом скорей были повинны три чашки крепчайшего черного кофе, чем волнение…
Конечно-конечно, какое волнение? Это ведь всего лишь встреча со старинным другом семьи — и моим женихом по совместительству.
Лайзо терпеливо ждал у автомобиля — в тяжелом свитере грубой вязки, немного напоминающем те, что так полюбились летчикам. Я даже остановилась на секунду, позабавленная неожиданной ассоциацией, а потом задумалась: ведь правда похож — только и не хватает, что кожаного шлема и специальных очков. Ла Рон как раз недавно написал прекрасный репортаж о смельчаках, покоряющих небо; один из номеров «Бромлинских сплетен» был едва ли не целиком посвящен аэропланам и пилотам. Помнится, даже Мэдди тогда проявила интерес к прессе и надолго засела за газету, внимательно разглядывая фотографии. Некоторые из них были совсем расплывчатыми, дурными — и не поймешь, то ли это облако, то ли аэроплан. А с других — улыбались летчики, первопроходцы небесных путей, и в этих улыбках, светлых и лихих, жила Вечность.
— Смеетесь надо мною, леди? — спросил Лайзо вместо приветствий, но тон у него был не обиженный, а веселый.
— Нет. Радуюсь чудесной погоде, — чопорно ответила я, вперив взор в густой, унылый туман, и Лайзо расхохотался. У меня по спине мурашки пробежали: что, если б нас сейчас увидел Рокпорт? Или его люди? В таком тумане толком никого и не разглядишь. Вон тот силуэт — это «гусь», прохожий, или?..
Святые небеса, о чем я думаю!
Нет, нервы у меня точно испортились — мерещатся уже шпионы и заговоры. Да и даже если так, неужто пристало графине Эверсанской и Валтерской бояться — только подумайте! — своего собственного жениха? В конце концов, ничего предосудительного не происходит…
И если б происходило, маркиза это бы касалось в последнюю очередь! После того, что он сделал… как поступил четыре года назад, когда бросил…
Неважно. Неважно. Не-важ-но.
Рассердившись на себя, я молчала всю оставшуюся дорогу. Ехать, к несчастью, было далеко. Когда-то давно «Оленьи угодья», как еще называли владения Рокпортов — по гербовому
— Леди, нам точно надо сюда? — уточнил Лайзо, остановившись у въезда.
Я, прищурившись, вгляделась в туманный полумрак — туда, под арку скрещенных дубовых ветвей, по осени уже голых, почерневших от дождя… Если мне не изменяла память, аллея вела от ворот к небольшой мощеной площади перед домом, но все равно въезжать под сень вековых деревьев было жутковато — до озноба.
Впрочем, идти по дорожке одной, оставив машину — мысль и вовсе никуда не годная. Сомневаюсь, что выдержу сейчас долгую прогулку — ноги и так будто стеклянные, каждый шаг — как по канату.
— Да, сюда. И, пока мы не приехали, мистер Маноле… Маркиз Рокпорт очень не любит дерзких людей. И слуги у него очень наблюдательные, исключительно верные своему нанимателю.
Лайзо — вот умница! — понял все абсолютно верно.
— Я, это, в автомобиле подожду, леди. Подремлю, если вы не возражаете.
— Будьте готовы выехать через два часа, — добавила я. Впрочем, если подумать — и двух часов в обществе маркиза будет слишком много. В крайнем случае, сошлюсь на дурноту из-за плохого сна и погоды. Тем более это близко к истине. — И, да, чуть не забыла. Лучше отказывайтесь от напитков или еды, если их вам предложат в этом доме, и следите за тем, чтобы в автомобиль не уронили какую-нибудь ценную вещь. Случайно.
Лайзо бросил на меня быстрый взгляд из-за плеча и вновь уставился на дорогу. Брови у него были нахмурены.
— Маркиз настолько неразборчив в средствах?
— Он умеет пользоваться ситуацией, — ответила я словами леди Милдред. Если вспомнить, и отец тоже говорил нечто подобное… только с восхищением, а не с опаской, как бабушка. — И, боюсь, настроен к вам не слишком дружелюбно.
— Злой лис сто цыплят загрыз, а сто первым подавился, — пробормотал Лайзо.
— Что-что? — повысила я голос. Еще не хватало, чтоб этот несносный гипси вообразил, что может тягаться с маркизом Рокпортом!
— Ничего, леди, — покладисто ответил Лайзо. — Говорю, как прикажете — так и сделаю.
Я сильно сомневалась в правдивости его слов, однако времени на раздумья уже не оставалось. Мы подъехали к самому особняку. И, похоже, меня ждали давно — на ступенях стоял слуга. Лайзо проехал по площади полагающийся по этикету круг и остановил автомобиль прямо напротив порога. Сам вышел первым, открыл для меня дверцу, помог выйти… А дальше моим вниманием завладел слуга Рокпорта. После теплых и радушных приветствий он проводил меня через холл, по лестницам и запутанным переходам, в уютный небольшой зал со старинным камином, отделанным красноватым камнем.
Меня окутал призрачно-знакомый запах — сандал, горькая полынь и еще что-то пряное, дурманное, восточное — и голову повело. Рыжее пламя, плясавшее в камине, стало вдруг близко-близко…
— …Виржиния?
— Добрый день, маркиз, — улыбнулась я через силу. Еще не хватало свалиться тут в обморок! Кажется, Эллис в таких случаях советовал дышать глубже и размеренней, не делать резких движений, а при первой возможности — садиться. Так и поступлю. — Смотрю, вы не изменяете привычкам. Полумрак, благовония…