Искусство ката
Шрифт:
Семья, воспитывавшая младенца до колледжа, получила его из третьих рук, и в колледж для детей очень богатых родителей Дик был помещён под вполне реально существующей, но совсем другой фамилией. Получив самое лучшее образование, какое вообще можно получить за деньги, в шестнадцать лет Дик вышел из колледжа в большой мир, имея практически безграничные возможности выбора дальнейшего пути. Он знал, что его родители погибли, правда, для него это были чужие люди. Деньгами его снабжал опекун, которого он никогда не видел, да и не стремился к этому, потому что не был к нему привязан. Он знал, что любые его желания будут безоговорочно исполнены, вот только желания его казались несколько странные для молодого человека
– Ты изучал всё, или только рукопашный бой? – спросил учитель.
– Я старался изучать всё, но по-настоящему меня интересовал рукопашный бой, работа голыми руками.
– Всё? За столь короткий срок?
– Но у меня была хорошая подготовка. Да и потом, это только сначала тяжело и ново. А потом пошло всё легче и легче. Очень много общего.
– Понимаю. Поэтому ты решил закончить своё обучение всего через пятнадцать лет?
– Это так. Может быть, виной тому мой аналитический ум и склонность к анализу и систематизации знаний, – просто, без хвастовства, но и не без улыбки сказал Дик. – По большому счету, в идеале техника защиты голыми руками одна. А та или иная школа лишь в большей и меньшей мере близка к идеалу. Например, прямой удар рукой. В идеале его техника не зависит от школы. Но вот поставить его иная школа старается по-своему, да порой и понимание этого действия в разных школах трактуется по-разному. Вот только суть от этого не меняется.
– Ты свободно говоришь на русском, как русский человек, почему? – неожиданно спросил учитель.
– И не только на русском, я уже говорил об этом. У меня поразительная склонность к языкам, дед сразу заметил и всячески способствовал развитию этого. Уже в пять лет мне достаточно было пожить месяц в стране с незнакомым языком, и я свободно начинал говорить на нём практически без акцента. С пяти лет я каждый месяц летних каникул проводил в другой стране. Таким образом, три языка за лето в течение последних восьми лет обучения.
– Не понял, почему с пяти лет? Ты же окончил колледж в шестнадцать, после десяти лет обучения.
– Это так, но дед и здесь постарался запутать следы моего происхождения. Я рос необычным ребёнком. Быстро, не по годам развивающимся. В три года я выглядел как шестилетний с развитием восьмилетнего. Вот дед и накинул мне три года. На самом деле я окончил колледж тринадцатилетним, правда, по развитию и внешнему виду мне никто не давал меньше восемнадцати.
– Теперь
– Да. Но после двадцати пяти лет я практически перестал меняться внешне.
– Это-то как раз понятно и вполне естественно, – скорее для себя сказал учитель.
Он догадывался, что объяснять что-либо сидящему против него молодому человеку не надо, достаточно посмотреть во всё понимающие, не по годам умные глаза.
– А другие знания тебе также легко давались?
– Ну, более-менее. Мне ведь с раннего детства так никто и не объяснил, что постигать знания тяжело, вот я впитывал всё, что мне давали, как губка воду. Для меня это естественно. А воспитание моё было построено так, что сравнивать не с чем. Похоже, за время колледжа я проглотил столько знаний, что и не снились многим профессорам самых разных наук, вместе взятым, – с улыбкой сказал Дик.
В смотревших на Дика глазах учителя таилось уважение, слегка приправленное иронией. Но недоверия в них не было. Учитель читал его лицо как раскрытую книгу и видел правду в словах.
– Похоже, твой дед сумел раскрутить твой «компьютер» на полную мощность, – негромко сказал он.
Дик опять улыбнулся, почесал затылок и сказал:
– Кто знает, что для него полная мощность.
– Значит, ты сам решил прервать своё обучение на Востоке? Почему? – опять сменил тему учитель.
– Скорее, пришлось прервать. Школ и монастырей там очень много, охватить все не хватит и жизни. Поэтому мне пришлось применить один критерий оценки уровня мастерства школы. Жестокий критерий, но не выходящий за рамки законов боевых искусств. Я приходил в школу и вызывал на смертельный поединок лучшего ученика.
– И когда ты это начал делать?
– Десять лет назад.
– И до сих пор жив, – с улыбкой сказал учитель.
Невесёлая была улыбка.
– Как видите, хотя вначале, первые пять лет, часто бывал на грани, где-то между жизнью и смертью. Мне не раз довелось заглянуть по ту сторону.
– Ну и как там? – спросил учитель.
– Ничего хорошего, поверьте.
– Да я и не сомневаюсь. Как видно, и здоровье у тебя отменное. Но ты придумал не самый лучший способ оценки уровня школы.
– Я вас понимаю, сэнсэй, выглядело не лучшим образом, но более быстрого способа нет, согласитесь.
– Бог тебе судья, – со вздохом сказал учитель, – но ты отдавал отчёт, что очередной раз мог стать последним?
– Для самурая нет лучшей смерти, чем в бою, – весело сказал Дик, – а с другой стороны, не нам решать, какой поворот на нашем пути последний, – уже серьёзно закончил он.
– Ну, если только так. Ты каждый раз уповаешь на Бога?
– Да, – услышал учитель короткий ответ.
– Значит, ты обучался в тех школах, где был побит. И как давно ты брал последние уроки?
– Пять лет назад.
– Тебе хватило пяти лет уверовать, что тебе нет равных на Востоке? – с сомнением в голосе спросил учитель.
– Но какие это были пять лет! Я думаю, что, по крайней мере, в единоборстве голыми руками мне нет равных в мире, – услышал он в ответ.
Спокойным голосом произнесены эти слова, без тени бахвальства или хвастовства. Дик верил в то, что говорил, и учитель видел, что вера произрастала не на пустом месте.
– По крайней мере, от скромности ты не умрёшь. Ладно, пусть будет так. Судя по всему, ты уникальный человек. Но, как я понимаю, это только прелюдия к твоему рассказу.
– Да. Но без этого я бы не смог объяснить остального, например того, что только что случилось.
– Ну и что же послужило причиной нашего знакомства?
– Очередное покушение на мою жизнь.
– Очередное?
– Да. Вернее, третье. Меня вычислили соратники деда. А возможности этих людей безграничны, как и их власть и богатство.