Искусство провокации
Шрифт:
Я все сделаю, только оставьте меня в покое.
Премного благодарен. Живите с миром. Вечного вам счастья и добра, успехов Вашей семье и удачи в бизнесе...
Вы — дьявол, Дон!
За Вашими фантазиями не угнаться, мой милейший Эйхельбаум. То я — бог, то — дьявол. Вы уж определитесь как-нибудь, а то я сам запутаюсь: кто я такой, и буду долгими сырыми вечерами сходить в одиночестве с ума и звонить Вам с надоедливыми расспросами!
Прошу Вас! Я все сделаю!
Вы умница, оберштурмфюрер!
На том конце провода глухо охнули и повесили трубку. Все-таки люди не любят свое прошлое! А зря — в прошлом залог нашего будущее, которое прекрасно особенно тогда, когда ты его не боишься.
15.
Вы поэтому мне предлагаете на закуску сыр, чтобы я не смог больше ничего съесть, уважаемый господин Бойзен? — Дастин весьма тонко парировал доктору. — Кажется, фрау Лаура рекламировала мне какое-то необыкновенное фирменное блюдо?
Вам палец в рот не клади, мой юный английский друг, — расхохотался Бойзен. — Как Вы меня ловко поймали! Конечно, здесь потрясающая оленина под ягодным соусом, сваренная в пиве и вине. Что? Неожиданная смесь? А вот Вы попробуете и за кусочек этого пикантного блюда захотите отдать все секреты Вашей страны! Но я не возьму. Нет, господин дипломат! Ни за что! Все секреты мира не стоят и подливки этого произведения искусств! Да-да. Именно произведения. Но это должен был быть сюрприз гостеприимных хозяев! Ай-яй-яй! Фрау Лаура! Ну как же Вам не стыдно! Вы не должны были раскрывать английскому дипломату все тайные секреты Рейха! Ну, конечно, теперь уже поздно — тайное всегда становится явным. Ведь немцы, мой юный друг, потому такие ненасытные животные, что привыкли к высококалорийной пище. Великая нация — это прежде всего — великая кухня, а не какие-то там сосиски с пивом. Это только для шпионов мы питаемся всякой гадостью, чтобы все в мире решили, что германская нация ленива и неповоротлива! Какой же Вы однако внимательный, мистер Макдауэл, прямо как английский шпион! С Вами надо быть настороже — этак чего доброго, проболтаюсь ненароком, а Вы потом будете меня шантажировать!
Готов искупить свое нетерпение, господин доктор. У меня тоже есть кое-что секретное лично для Вас: я знаю тайный рецепт приготовления настоящего эля! Поколения хранили его под огромным висячим замком, но мне удалось ценой невероятного шантажа и подкупа добыть его из мрачных глубин веков. Это очень мрачная и кровавая история. — Дастин подхватил шуточную манеру доктора.
Ой! Хочу мрачную историю! Я обожаю мрачные и кровавые истории, но с красивым любовным концом! — захлопала в ладоши Лаура. — Сражения, огромные мужчины — тысячи мужчин, пот, кровь рекой, грохот оружия и в награду за мужество и победу — любовь! Прекрасную юную леди грозный воин освобождает из плена мерзких и диких шотландцев. Она выходит из замка и отдается на милость победителя в чистом поле среди цветов и поющих птиц.
Женская непосредственность, помноженная на сотни рыцарских романов, прочитанных в детстве — вот то, чем должно гордиться человечество, мой английский друг! — Бойзен с восторгом смотрел на Лауру. — Это настоящая живая природа и, если хотите, естество! — В восторге доктора была искренность, потому что Лаура очень точно играла свою роль. Она весьма к месту ввернула про «мерзких шотландцев», давая тем самым понять, что она — окончательная идиотка и пустоголовая девица. Дастин должен быстро поверить, что она — животное, думающее влагалищем. Тогда его мозги приобретут ту самую кашеобразную форму, когда мысли не скачут в поисках объяснений того или иного факта, а плавно перетекают из одной в другую, путаясь и превращаясь в кисель. Только законченная идиотка могла не заметить в фамилии
Милая Лаура, Вы не совсем правы относительно шотландцев, — рассмеялся Дастин. (Ага!) — Вот я, например, настоящий дикий шотландец! Но история не всегда справедлива к людям. А шотландцы не такие уж страшные, какими их описывают в романах. По крайней мере, не страшнее англичан! Тем более, что эти романы чаще всего написаны английскими писателями. Хотя сегодня, конечно, уже все совсем не так: британская корона объединила наши народы на основе равноправия и самоопределения. А хотите я Вам пришлю почитать шотландские рыцарские романы? Там все как раз наоборот — насчет этих самых мерзких и благородных!
А? Каков? — Доктор хлопнул себя по коленке. — Вот она — истинно английская выдержка. Не зря говорят, что британцы рождаются с короной на голове и благородством в душе! Правда от них с детства попахивает элем! — Доктор хитро прищурился в сторону молодого человека. Разговор приобретал тот самый оттенок легкого и ничего не значащего трепа, с доверительными дружескими подковырками, который дает право уже ко второй встрече считать друг друга приятелями.
Ой, милый Дастин! Простите меня за глупость! Я что-то не то сказала. Вот так всегда — ляпну, не подумав! Но ведь женщине можно простить все, не так ли, милые мужчины? — Лаура смутилась настолько правдоподобно, что Дастин почувствовал себя неудобно и она моментально перехватила инициативу. — А Вы? Какой же Вы несносный, Дастин! Что значит — пришлю? Нет, Вы уж мне привезите сами — будете просвещать меня в хитросплетениях английской истории, а то я как скажу еще что-нибудь подобное в присутствие Вашего посла — Вам же будет за меня стыдно! — Коленка Лауры прижалась к ноге Дастина.
Дастин, дама права! Скорее соглашайтесь! Если бы я получил такое предложение — схватил бы все книги по истории германцев на свете, все дела отбросил и читал бы прекрасной юной деве на ночь роман за романом! Кстати, я бы еще прихватил ноты с произведениями Великого Вагнера! Я бы пел ей, Дастин! Милая Лаура, может быть, я тоже удостоюсь Вашей милости? Я обещаю Вам романы с пением!
Ну уж нет, милый доктор. Ваш Вагнер груб и непонятен. Никаких чувств — сплошные вопли! Я под такую музыку чего доброго начну маршировать по спальне, а не думать о приятном.
А Вы приглашаете нашего друга прямо в...? Ну-ну, Дастин, не смущайтесь! Наша лукавая насмешница ужасно любит ставить мужчин в неловкое положение — в этом естество красивых женщин. Но, Лаура — настоящая современная немецкая женщина со здоровыми природными инстинктами. Да и тем более, что я Вам не конкурент — я старый человек, на которого уже обращают внимание не юные красотки, а агенты страховых компаний и владельцы похоронных бюро. Кстати, о музыке! Я слышал, что в Англии состоялся первый концерт американского оркестра Дюка Эллингтона? Мой друг, не могли ли бы Вы поспособствовать и достать мне запись этого концерта. Я знаю, что у Вас на радио есть такая запись. Не считайте меня тупоголовым варваром, помешавшимся на Бахе — я же провел все свои лучшие молодые годы в Кембридже!
Я не представляю, господин доктор, каким образом это возможно! Конечно, достать запись — не проблема, но вот как Вам сделать копию? Записывающих устройств у нас в посольстве нет. Да, если бы и были, не думаю, что кто-нибудь позволил мне пользоваться ими! А грамафонных пластинок, по-моему, еще не выпускали?
Я знаю, что надо сделать! — Лаура восторженно захлопала в ладоши. — Милый Дастин, мы вот что сделаем: я уговорю мужа попросить Вашего посла заказать из Лондона копию для служебных целей! Ведь, кажется, Вы атташе по культуре и наведение культурных мостов между народами — Ваша прямая служебная обязанность! Еще кто-то очень умный сказал, что музыка помогает людям находить общий язык, правда, доктор?