Искусство терять
Шрифт:
Он выбрал, скажет себе Наима позже, читая свидетельства, которые могли бы (но только могли бы) принадлежать ее деду, защиту от убийц, которых ненавидит, другими убийцами, которых тоже ненавидит.
В июне 1960 года представители Франции встретились с делегацией
– Де Голль нас бросает, – ворчат солдаты.
Провал этих первых переговоров посеял сомнение, что их бывший герой по-прежнему на их стороне.
На улицах Палестро начинают закрываться магазины европейцев. Их немного. Это едва заметно. Опустошенная витрина, сорванная вывеска, погашенная лампа.
Придя в очередной раз к военным, Али видит Мишель, быстрым шагом выходящую из казармы. Как обычно, в присутствии этой женщины все слова, пусть даже он их и знал, вылетают из головы. Но на сей раз Мишель тоже молчит. Два жгуче-красных пятнышка размером с монету выступают у нее на щеках, потом расплываются, окрасив все лицо до ушей ярко- или нежно-розовым. Так и хочется потрогать пальцем. Она резко оборачивается, и Али видит по ту сторону, во дворе, капитана с длинным подвижным носом, который пристально смотрит на них. Так они и стоят все трое, никто не знает, что сказать, и каждому ясно: невозможно смотреть на двух человек одновременно.
В казарме солдаты хмурые и недобро косятся на Али, когда он входит в кабинет капитана.
– Де Голль объявил референдум по самоопределению, – объясняет переводчик. – Они теперь
Возле крытого рынка уличный зазывала бьет в барабан и визгливым голосом сообщает о назначении председателя Совета в декабре. Европейцы плюются или пожимают плечами. Во дает Шарль. Они больше не верят.
– Это обманный маневр, уловка де Голля, – говорит Али братьям. – Они никогда не выпустят Алжир: партизан подавили, все в руках у армии. ФНО принимает свои мечты за действительность.
– Но если независимость все же придет, брат?
– Разве мы не должны?..
У всех троих на уме послание Юсефа.
Ночами, в тиши и темноте, множатся кражи оружия из всех казарм страны, дезертирства и убийства. Между французскими военными и их местными подчиненными отношения накаляются. Они больше не играют в кости у колес джипов. Не учат друг друга забавы ради ругательствам на своих языках. Возвращаются в горы мужчины, которых выплюнули казармы после многих лет военной службы.
– Командир велел возвращаться домой, – объясняют они, пожимая плечами.
Едва вступив в свою деревню, а то и раньше, там, где дорога делает изгиб, где растут темные купы вечнозеленых дубов, некоторые из них исчезают. Никто не спрашивает, что с ними сталось. ФНО объявил: тем, кто оделся, нельзя будет снять форму и жить прежней жизнью. Придется предварительно отмыться в крови офицера.
Конец ознакомительного фрагмента.