Искусство управления государством.

Тэтчер Маргарет

Принимая решение о том, как строить отношения с Пакистаном сегодня, мы должны учитывать трудности, с которыми он столкнется в более отдаленной перспективе, и его слабость как государства. За время, прошедшее с момента обретения независимости, подлинная демократия так и не смогла в нем утвердиться. Его проклятьем являются коррупция и неэффективное руководство. Большая часть населения живет в жалкой нищете без всякой надежды из нее выкарабкаться.

Другой неиссякаемый источник нестабильности кроется в соперничестве с Индией. Его корни — исторические и во многом связаны с проблемой Кашмира. Дестабилизирующий эффект углубляется еще и тем, что Пакистан, несомненно, более слабый из соперников. Его территория имеет невыгодные очертания, а то, что он значительно меньше Индии (его население составляет 138 миллионов человек), заставляет Пакистан

серьезно опасаться своего гигантского соседа.

Один из самых сильных и уважаемых государственных институтов Пакистана — его вооруженные силы. Еще до переворота, в результате которого генерал (ныне президент) Первез Мушарраф пришел к власти в 1998 году, армия контролировала крупнейшие гражданские предприятия и даже управляла ими. Именно поэтому население с энтузиазмом восприняло переворот: в армии виделась единственная сила в государстве, способная искоренить коррупцию и восстановить разумное управление.

Однако ситуация в Кашмире подрывает самоуважение Пакистана, а вместе с ним и армии. Думаю, не вредно напомнить вкратце основные факты. Раздел бывшей британской колонии на два государства — индуистскую Индию и мусульманский Пакистан — привел к перекраиванию не только двух третей континента, находившихся под прямым британским управлением, но и одной трети, состоявшей из штатов, управляемых индийскими князьями. Одним из этих штатов был Кашмир. Много лет его население было в основном мусульманским, а правление — индуистским. Его князь, махараджа Хари Сингх, столкнувшись с вторжением племени патанов, инспирированным, вполне вероятно, Пакистаном, подписал указ о присоединении, в соответствии с которым княжество отходило к Индии. Лорд Маунтбеттен, последний британский вице-король Индии, приветствовал такое решение, но поставил одно условие. Приведу его собственные слова: «Как только закон и порядок будут восстановлены, а захватчики изгнаны, вопрос о присоединении штата должен быть решен по усмотрению народа». Это предложение подкреплялось резолюциями ООН 1948 и 1949 годов [165] .

165

Краткое изложение истории вопроса можно найти в статье Александра Роуза (Alexander Rose, «Paradise Lost: The Ordeal of Kashmir», The National Interest, Winter 1999/2000).

Это вовсе не означает, что Индия не имеет права вмешиваться. На деле у нее есть для этого очень серьезные основания — соображения национальной безопасности и национальные интересы. Когда великая держава, как, например, Индия, приходит к заключению, что ее фундаментальные интересы распространяются на такую сферу, которая, как Кашмир, прямо не затрагивает фундаментальных интересов Запада, я не поддерживаю наше бесцельное вмешательство. Я остаюсь на этой позиции, несмотря на настоятельные требования быстрее «разрешить» кашмирскую проблему, впрочем как и проблему Ближнего Востока, с тем чтобы более эффективно вести войну против терроризма. Дипломатические решения, принятые в ответ на потребности текущего момента, очень редко оказываются долгоживущими, а их реализация может даже ухудшить ситуацию.

Заглядывая вперед, невозможно себе представить, что Пакистан и воинственно настроенные кашмирцы будут когда-либо спокойно воспринимать присутствие Индии. Продолжающийся конфликт, с другой стороны, не дает Индии сосредоточиться на осуществлении ее очевидного предназначения — превращения в сверхдержаву азиатского континента. Полномасштабная война с Пакистаном не отвечает и никогда не будет отвечать интересам Индии, поскольку связана с риском обмена ядерными ударами. Даже столкновение с использованием обычных вооружений будет иметь печальные последствия.

Решение конфликта вряд ли может быть найдено с помощью проведения международных мирных конференций. Прогресс появится только в том случае и тогда, когда и Пакистан, и Индия поймут, что у них есть более важные проблемы, чем Кашмир, и согласятся пойти на компромисс. До того момента необходимо всеми силами удерживать обе стороны от стычек с применением оружия, подчеркивая опасность их перерастания в войну.

Пакистанский военный режим, что бы там ни говорили об обстоятельствах прихода военных к власти, дает стране новый шанс. Он может сделать то же самое, что в свое время сделал для Чили генерал Пиночет, который радикально реформировал экономику,

что оказалось не под силу ни одному демократическому правительству того времени. Пакистану, прежде всего, нужна передышка, время для приведения дел в порядок и достижения национального согласия, с тем чтобы сформировать честное и подлинно демократическое правительство. Западу следовало бы помочь президенту Мушаррафу начать преобразование страны и экономики. А вместо этого мы занимались уговорами и угрозами.

После событий 11 сентября это отношение изменилось. Санкции, наложенные на Пакистан (и Индию) вслед за ядерными испытаниями 1998 года, были отменены. Возобновилась помощь Пакистану. Всесторонняя поддержка должна продолжаться и расширяться. Не стоит видеть в западной помощи Пакистану чистую благотворительность. Не следует ее воспринимать и просто как вознаграждение президенту Мушаррафу за сотрудничество, хотя в этом и есть доля истины. Наиболее весомой причиной является то, что на карту поставлена безопасность. Мы обязаны сделать все, чтобы Пакистан не оказался в руках исламских экстремистов. Эти люди стремятся получить доступ к пакистанскому ядерному оружию и развернуть джихад против индусов, сикхов, а вместе с ними и против христиан и евреев. Если правительство Мушаррафа падет в результате его близости к Западу, это может иметь для нас такие же последствия, как и свержение шаха Ирана в 1979 году. Поднимется новая волна исламского фанатизма, у наших заклятых врагов откроется второе дыхание, а опорой джихада станет государство, владеющее ядерным оружием. О подобной перспективе даже подумать страшно.

Эти соображения выносят на повестку дня также и вопрос о возврате Пакистана к демократии. Правление военных в конечном итоге не может дать стране той долгосрочной стабильности, которая ей так необходима. Впрочем, «конечный итог» может и подождать. Президент Мушарраф 14 августа 2001 года пообещал провести выборы в конце 2002 года. При других обстоятельствах его следовало бы заставить придерживаться этого графика. Однако если он сочтет, что возврат к полной демократии необходимо отложить из-за событий в Афганистане, мы должны его поддержать. Дружественное государство с ограниченной свободой намного лучше, чем враждебное с полным отсутствием таковой, особенно если оно обладает ядерным оружием.

Судьба Индии в более отдаленной перспективе существенно важнее для нас. К счастью, она находится в значительно лучшей форме, чем ее сосед, и в целом вполне способна сама разобраться со своими внутренними проблемами. Вместе с тем она также заслуживает большего терпения, понимания и уважения со стороны Запада. В ней нужно видеть то, чем она уже является, — великую державу, которая в скором времени займет место региональной сверхдержавы.

Возникает вопрос: должна ли Индия получить статус постоянного члена Совета Безопасности ООН? С моей сегодняшней точки зрения, Совет не следует расширять вообще. Не могу себе даже представить, как подобное изменение воспримут те, кого не принимают в Совет, да к тому же увеличение числа государств, пытающихся сесть во главе стола, — прямая дорога к прекращению нормальной работы. Но если все же будет принято решение о расширении, Индия по праву предъявит очень сильные претензии на место в Совете, значительно более сильные, чем другие претенденты.

Приобретение Индией статуса великой державы соответствует интересам Запада. Превращение этой огромной демократической страны в одно из главных действующих лиц мировой сцены может принести немало выгод. Не самая последняя из них — возможность создать региональный противовес Китаю, подобно тому, как тридцать лет назад президент Никсон «открыл» Китай в качестве противовеса Советскому Союзу.

Таким образом, Западу необходимо сделать следующее:

 согласиться с тем, что Индия является великой державой, и предоставить ей статус, который предполагает, косвенно, а возможно и прямо, получение постоянного членства в Совете Безопасности ООН;

 прекратить бессмысленные протесты против наращивания ядерного потенциала Индией и Пакистаном;

 прекратить попытки «разрешить» неразрешимую в настоящее время проблему Кашмира, но при этом не ослаблять усилий по сдерживанию обеих сторон конфликта;

 помочь Пакистану справиться с его огромными трудностями и сделать все, чтобы у власти там оставались наши друзья;

 приветствовать превращение Индии в региональную сверхдержаву, способную стать противовесом Китаю.