Искусство управления государством.

Тэтчер Маргарет

Я не берусь предсказывать дату конца коммунизма в Китае. Исторические предпосылки, культура, влияние отдельных лиц, наличие лидеров, да и просто просчеты играют в подобных прогнозах не меньшую роль, чем экономические факторы. Более того, в Китае, в отличие от Тайваня и Южной Кореи, мы имеем дело не с авторитарным, а с тоталитарным режимом, хотя сегодня его власть уже и не является тотальной. Коммунисты, даже загнанные в угол, всегда имеют больше шансов удержать власть по сравнению с авторитарным режимом: в коммунистических государствах нет ни подлинного законодательства, ни гражданского общества, что сводит к минимуму возможность появления демократической оппозиции.

И все-таки я верю, что рано или поздно Китай станет если не демократией западного типа, то, по крайней мере, страной, предоставляющей населению все основные свободы. Повышение

уровня жизни — лишь одно из оснований для моего умеренного оптимизма. Есть и другие основания, и некоторые из них даже более существенны.

До сих пор значительная часть благ, приносимых свободным предпринимательством, оседала в карманах партийных аппаратчиков, что усиливало, а не ослабляло их власть. Эти люди совершенно не заинтересованы в создании подлинно свободного рынка, поскольку эксплуатация государственной власти в собственных экономических интересах является залогом их процветания. Они решительно не хотят ослабления главенства коммунистической партии в результате политического плюрализма.

Такое положение, однако, не может сохраняться вечно. С течением времени и с материализацией серьезных сдвигов эти люди будут вынуждены отступать под напором реального среднего класса, т. е. такого, который марксисты называют «буржуазным», с иными ценностями и целями, чем у класса квазикапиталистов, вышедших из недр аппарата Коммунистической партии. Как в прошлом отсутствие сильного среднего класса приводило к установлению диктатуры то в одной стране, то в другой, так в наше время расцвет среднего класса может проложить дорогу к свободе.

Такому среднему классу всегда необходимо право собственности, надежно защищенное с помощью справедливого и эффективного законодательства. Именно поэтому при прогнозировании сроков коренных преобразований меня больше интересует прогресс в этой сфере, а не развитие демократии на местном уровне. Как только появляется достаточное количество людей, имеющих сбережения, акции, дома, бизнес и земельные участки, сразу возникает эффективный инструмент воздействия на государство. И хотя он, на первый взгляд, защищает лишь наиболее обеспеченных граждан, на деле он служит интересам всего народа. Это не только отражается на уровне доходов, которые растут с повышением благосостояния, но и, что важнее, затрагивает институты государства. Подлинная законность не может восторжествовать в государстве, где коммунистическая партия назначает судей и, таким образом, имеет возможность манипулировать судебными решениями. Китай изменится коренным образом только тогда, когда править будет закон, а не партия.

Вступление Китая в ВТО послужит стимулом для движения в этом направлении. Право коммунистической партии контролировать экономическое развитие Китая и, следовательно, получать выгоду от его успехов будет поставлено под вопрос, если произойдут перемены, намеченные ВТО. Увеличение возможностей для китайского экспорта приведет к развитию частного бизнеса. После снижения тарифов и снятия ограничений на инвестиции неэффективные государственные предприятия напрямую столкнутся с иностранными конкурентами. Предоставление иностранным банкам полного доступа на внутренний рынок должно положить конец нынешней системе распределения кредитов по политическим, а не рыночным соображениям. Огромное значение для политической сферы будет иметь снятие ограничений на участие иностранных инвесторов в капитале провайдеров интернет-услуг и связанное с этим развитие телекоммуникационных сетей. В таких условиях правительство просто не сможет держать под контролем взрывное вторжение информации в дома миллионов китайцев [144] .

144

Mark A. Groombridge, «China’s Long March to a Market Economy», Cato Institute: Center for Trade Policy Analysis, No. 10, 24 April 2000.

Подведем итоги.

• Рано или поздно коммунизм неизбежно потерпит крах в Китае, точно так же, как это произошло в других странах.

• Тогда мы сможем переоценить наше отношение к Китаю как к великой державе.

• Однако пока этого не случилось (на это, по всей видимости, потребуется время), нам нельзя терять бдительность.

Китайская угроза

Глядя на исторический

багаж Китая, который так богат тревожными фактами, и учитывая, что он все еще остается коммунистическим, можно сделать лишь один вывод: Китай, по сути, враждебен Западу. Подтверждение этому лежит на поверхности. Нападение тысячной толпы демонстрантов на американское посольство в Пекине после случайной бомбардировки китайского посольства в Белграде в мае 1999 года было не только хорошо срежиссировано, но и имело политическую окраску [145] .

145

Во время налета на Белград 7 мая 1999 г. в ходе проведения косовской операции самолет НАТО сбросил высокоточные бомбы на китайское посольство. В результате погибло несколько человек. Причиной инцидента была ошибочная разведывательная информация.

Яд антизападной пропаганды сочится постоянно, поэтому организовать выступление в нужный момент не так уж и сложно. Более того, самым ярым антизападным институтом Китая является структура, представляющая собой наиболее вероятный источник серьезных проблем — Народная освободительная армия. Одно из последних исследований установок китайского военного руководства содержит следующий вывод: «Их национализм безудержен и граничит с ксенофобией. Многие старшие офицеры с глубоким подозрением относятся к Соединенным Штатам и, особенно, к Японии» [146] .

146

David Shambaugh, «China’s Military Views the World», International Security, 24/3, winter 1999/2000.

Угроза со стороны Китая вполне реальна. Следует, однако, хорошо понимать ее истинную природу. Угроза, которая исходит от Китая в настоящее время и, вероятнее всего, будет исходить в будущем, имеет иной характер, нежели та, что исходила от Советского Союза во времена «холодной войны». Отчасти это обусловлено тем, что Китай не является военной сверхдержавой и, по причинам, которые я изложу позже, вряд ли станет таковой. Кроме того, у Китая нет достаточно привлекательной международной доктрины, которая позволяла бы расширять его влияние и подрывать наше. Времена безмозглых студентов, размахивающих маленькими красными книжечками и скандирующих банальные высказывания Мао, давно прошли. Сегодняшний Китай экспортирует телевизоры, а не идеи. Секреты же от нас он получает в результате продажности некоторых представителей Запада, а вовсе не из-за их ложного идеализма.

Несмотря на то что членство в Совете Безопасности ООН позволяет Китаю доставлять нам бесчисленные неприятности, его сегодняшняя дипломатия — в значительной мере оборонительная. Китай выступает против — иногда обоснованно, иногда нет — любых попыток вмешательства во внутренние дела государств, полагая, что они могут послужить прецедентом для вмешательства в его собственные дела. Его базовый подход заключается в сохранении существующего положения вещей.

Все это ограничивает международную угрозу, исходящую от Китая, но ни в коей мере не устраняет ее. Поскольку в настоящее время именно Запад энергично проводит идею международных вмешательств, упорство Китая вполне может стать источником дополнительной напряженности, как это было во время операции в Косово.

Существует еще одна причина, по которой Китай остается одним из основных источников международной нестабильности, — распространение оружия массового уничтожения и ракетных технологий. В этом вопросе следует проводить различие между Россией и Китаем. Русские поставляют современные вооружения опасным режимам главным образом потому, что Россия переживает экономический кризис и отчаянно нуждается в деньгах. Для Китая же распространение вооружений — элемент политики. По замечанию одного из экспертов, «китайцы виртуозно используют тайное распространение ядерного оружия и ракет в качестве инструмента национальной политики безопасности» [147] .

147

Mohan Malik, «China Plays «the Proliferation Card»», Jane’s Intelligence Review, 1 July 2000.