Искусство управлять людьми
Шрифт:
— Я верю в чудеса.
— Всегда знала, что мужчины инфантильны.
— Иди собирайся, взрослая наша.
— Андрей, ради чего я должна к тебе поехать? Приведи мне хотя бы один веский аргумент.
— Просто так. Поехали просто так.
Горская фыркнула.
— Действительно, чего еще я должна была ожидать? — пробормотала она. Но пошла вглубь квартиры. Вереин очень надеялся, что одеваться.
Прошло минут десять. Андрей начал терять терпение.
— Мария Петровна, вы скоро? — крикнул он.
— Если вы торопитесь, то дверь захлопывается, — раздался голос Горской. Вполне бодрый. Значит,
Вереин расстегнул куртку и присел на сидение обувной полки.
— Ша! Уже никто никуда не спешит, — процитировал он старый анекдот с одесским акцентом.
Еще минут через пять Маша показалась в дверях. На ней были черные джинсы и водолазка.
— По чём траур нынче? — спросил Андрей.
— Совершенно бесплатно.
Вереин ругнулся на себя за просторечное выражение. Вариант с «по чему?» он тоже отверг по причине двусмысленности. Отказавшись еще от нескольких формулировок, он остановился на:
— В смысле, что является его причиной?
— Как же? А старый год? Мы же его никогда больше не увидим… — Маша замерла на пороге ванной.
— Чисто по-человечески, я тебя понимаю. Всё-таки старый год подарил тебе меня.
— Кхе. Скорее «подложил». А во-вторых, почему вы не носите свою скромность? Она вам так к лицу…
— Не знаю, ни разу не примерял.
— Зря. Настойчиво рекомендую, — и она закрыла за собой дверь.
Да сколько же можно! Андрей неоднократно слышал жалобы приятелей, что женщины слишком долго собираются, но сам столкнулся с подобным явлением впервые. Раньше ему ждать не приходилось. Раньше было: собралась, не собралась — три минуты, если перефразировать классика.
На ванную Мария Петровна убила еще десять минут. Вереин засек.
— Еще чуть-чуть, и можно будет отмечать следующий Новый год, — проскрипел он недовольно, когда она наконец появилась в прихожей.
— Андрей Александрович, возможно вы не знали, но воспитанные джентльмены уступают место дамам.
— Не знаю. Пока я тебя ждал, успел превратиться в дряхлые развалины. А воспитанные леди уступают место пожилым джентельменам.
— А мне точно стоит куда-то ехать? — Маша выразительно изогнула бровь.
— Какая ты всё-таки меркантильная. — Андрей встал, освобождая сидушку.
При близком рассмотрении стало заметно, что шушлайки с Машиного носа куда-то таинственным образом пропали, цвет лица посвежел и на щеках появился румянец — Вереин надеялся, что хозяйка пользуется хорошей косметикой, и всё это не останется на его подушке. А в остальном он остался доволен осмотром.
— Должны же у меня быть какие-то недостатки? — Маша уселась и стала натягивать сапоги.
В машине на Андрея почему-то накатила неловкость. В салоне повисло молчание, и он никак не мог придумать тему для разговора. Чтобы как-то сгладить ситуацию, включил радио. Потом, вспомнив слова Маши о том, что Залесский часто включает в автомобиле «Русское радио», переключил станцию. Решив, что рефлексия — не его конек, Андрей сосредоточился на дороге. В центре народные гуляния были еще в самом разгаре, а дальше улицы становились более пустынными. Огни в окнах домов встречались все реже — те, кто встречал праздник в домашнем кругу, легли спать или переключились в горизонталь «диван — телевизор».
Впереди показалась высотка
Доставка до квартиры не потревожила соню. Спящая Маша была просто Маша. Хрупкая красивая девушка. Никаких намеков на черных или каких-либо других герцогинь. Во сне она казалась такой беззащитной, что у Андрея рука не поднялась ее будить. Он уложил свою ношу в спальне, и пока снимал одежду, Горская что-то бормотала, смешно сопротивляясь попыткам отодрать ее от подушки.
Какая, в сущности, разница, думал Андрей, глядя, как раздетая девушка кутается в одеяло — Вереин любил спать в прохладе — есть у нее кандидатская степень или нет, где она работает и что из себя строит. В первую очередь она женщина. Со своими крупными или мелкими мозговыми тараканами, да. А у кого их нет? Вся эта чепуха, вроде задранного носа — наносное. От отсутствия надежного мужика рядом. Он унес в прихожую верхнюю одежду, сложил на кресле в зале всё остальное, освежился под душем и забрался под одеяло к Маше, согреваясь и успокаиваясь. Вот так, когда она под боком, это правильно. Пусть спокойно выспится. Мы всё нагоним завтра. Точнее, уже сегодня. Ведь сегодня Новый Год. А на Новый Год случаются самые настоящие чудеса. Особенно, если приложить к ним руку.
Утро встретило Вереина соблазнительным запахов блинов, и на мгновение ему показалось, что он у мамы. Но, стряхнув с себя сон, он сообразил, что находится дома. На кухне обнаружилась Маша со сковородкой в руках. В водолазке, джинсах и с босыми ногами.
— Привет! — поздоровался он от двери. В целом, вид у гостьи был уютный, но сковородка в руках внушала опасения. Вдруг, она не очень хорошо обращается с горячей утварью? Или наоборот, очень хорошо?
— Прикрылся бы чем-нибудь, охальник, — буркнула Маша, переворачивая блин. Андрею показалось, что она смутилась. Ни дать ни взять, выпускница Смольного.
— Зачем? Ты у нас оделась за двоих. Тебе не жарко у плиты?
— Жарко. Но моего домашнего халата у тебя нет.
— Надо было надеть передник на голое тело. Очень сексуально бы смотрелось.
— Я тут завтрак готовлю. А у некоторых все мысли ниже пояса.
— Ниже пояса, безусловно, неплохо. Но и выше вполне себе ничего.
— Вот именно что, ничего, — фыркнула Маша, переворачивая сковороду над тарелкой, куда плюхнулся румяный блин. Она зачерпнула половником теста из кастрюльки, — оно зашкворчало, растекаясь по поверхности, — и поставила сковороду на плиту.
— Ты что, комплексуешь?
— С чего бы это? Я же не мужчина, чтобы переживать по поводу размеров. — Горская демонстративно делала вид, что ничего не происходит.
Андрей, прикинув, что блинов на завтрак уже достаточно, быстро подошел к девушке, перекинул ее через плечо, выключил конфорку и направился в спальню.
— Дикарь! — возмущалась Маша, колотя его. В основном доставалось пятой точке. Удобное положение, что ни говори. Если бы она висела головой вперед, было бы более травмоопасно.