Искусство ведьмовства. Обучение
Шрифт:
– Чего? – не поняла я.
– Никак и правда не ведаешь, кто ты и почто пришла? – замотал бородой домовой. Как есть домовой!
– Знамо дело кто, да и пришла по батюшкиному велению, – запечалилась я.
– Тююю, не знаешь, и не ведаешь. А всё туда же, ведьмой кличишься, – протянул мужичонка. – Бяда нам с тобой будет, коли ты не ведаешь, на что появилась. Ой, бяда.
И домовой исчез, вот только тут был, и не стало.
– Эй, куда?! – крикнула я, да толку-то, пропал человечек.
И осталась я одна, со своими думами, да вопросами неотвеченными. А впереди
Глава пятая: ЛЕТАЛьный исход.
Покручинилась, повздыхала, тряпьё своё перетрясла да в сундук прикроватный спровадила. В окно поглазела, да только там и смотреть-то не на что. Одни дерева и видать, да дорожки меж ними метёные. Никак тоже домовые за порядком глядят. В проход выглянула – никого, и тишина такая стоит, будто вымерли все. А солнышко уже к низу клониться начало.
– Пойду столоваться, – проговорила в пустую комнатку.
Никто мне не ответил, никто не откликнулся, а я уж надеялась, что вернётся домовой-то. Не вернулся, ну и не надо. Вышла, спустилась в зал пустой, прошла до столовой, а и там никого. Посмотрела на стол, с которого еду подают – пусто. Покликала, в ответ тишина. И чего, мне теперь голодом сидеть? К дверке подошла, которая в кухню, как я поняла, постучала. Обождала да и вошла. А коли не заперто, то и можно. Прошлась по кухне добротной, в котелки позаглядывала, набрала себе каши наваристой с мясом, от хлеба румяного, что на столе под тряпицей нашла, ломоть отняла, и пошла в обедню. Села за стол, наелась, посуду отнесла обратно, вымыла и на место поставила. Так-то, чай мы не городские, сами себя прокормим.
А как вышла из кухни, слышу там, за дверкой, заворошился кто-то. Следом дверь и открылась. Тётка дородная глянула на меня, улыбнулась да и говорит:
– Голодная? Сейчас я тебя накормлю, милая.
Я ей «не надо!», да толку-то, она уже убежала. Ну и я пойду…
Не успела, перехватила меня тётка уже у двери.
– Ты, – говорит, – куда не емши-то? И так столько пропадает, с аттестацией их этой. Садись, подкрепись немного. А то сегодня все носятся, как оглашенные, голодом себя морят, чтобы, значит, сила злее была.
А мне злая сила ни к чему, я от неё и так добра мало видала.
– А давайте, – говорю, – пущай будет.
И ещё раз наелась от пуза. А тётка эта сидит рядом, смотрит с умилением и приговаривает:
– Ты кушай, кушай. Я тебе ещё и добавочки наберу.
А мне и так уже тяжко, сарафан узок стал.
– Нет, благодарствуйте, тётенька, я пойду, – замахала руками.
Тётка скисла, но неволить не стала, отпустила. Я её ещё раз поблагодарила сердечно и поплелась в комнатку, едва ноги переставляя. А как мимо лесенки цветастой пошла, слышу – переговариваются там, сверху. Да подняться не решилась. У них аттестация, не до меня им теперь. Вернулась в спаленку, переоделась в домашнее платье и на кровать завалилась. Покрутилась-повертелась, от тяжести в животе вздыхая, да и уснула.
***
Слышу, шепчется кто-то. А глаза растворить
– Спасительница ты наша, Фатия. Если бы не ты, могли и закрыть целительство, – Перла Фатию нахваливает, значит.
– Да бросьте, никто нас не закроет. Здесь же я учусь, – довольно так пропищала Златания.
Тут я и проснулась совсем. От её голоса княжеского да визгливого только покойник и не пробудится.
– Выдрыхлась, нахлебница? – подскочила ко мне Татина. – Недолго тебе здесь осталось. Я слышала, магистр Евдоре говорил, что как с ментальными закончит, так за тебя возьмётся.
– Не скажи, – сморщилась Златания. – Видела я сегодня, как Дарлат на неё поглядывал. Девка ушлая, не умом, так подолом пробьётся. Только толку-то от того. Маг наиграется и выкинет под забор, туда, где тебе и место.
– Да что тебе место-то моё далось? – всплеснула я руками, волосы со сна пригладивши. – Никак своё жмёт?
– Ты поговори мне ещё, – зашипела княжна аспидом. – Тебе на моё место только снизу и смотреть, приблудная.
– Да больно надо, – махнула я на неё рукой.
Огляделась: за окном темень стоит, а в спаленке светло, как днём ясным. Повертела головой – а нет ни свечей смолящих, ни светильников на жиру. Откуда свет идёт – так и не поняла. Чудны дела, да расспрашивать при клушах этих, Златании и Татине, постыдилась. И так поедом едят.
– Ты не волнуйся, Веся, – на свой лад мою растерянность поняла Фатия. – Магистр Дарлат добрый, да и матушка Евдора на твоей стороне.
– Это он-то добрый? – выпучилась я. – Видать, не с той стороны он тебе казался, с которой я его углядела.
– Интерееесно, и с какой же такой стороны ты нашего магистра видела? – подскочила Татина.
– Я же говорю, девка она беспутная! – заголосила княжна. – Ещё и на Дарлата наговаривает! А он такой! Такой… Ммм, вот успокоится отец, простит меня, и замуж за Дарлата пойду!
Я глянула на Златанию, да и отвернулась. Даже насмехаться охоты не было, такой убогой она мне показалась. Только и можно пожалеть. Магистр этот на неё и не глядит, а она, как дура последняя, мечты о нём держит.
– Ты на неё внимания не обращай, – прошептала Фатия, пристроившись с краешку на мою кровать. – Магистр Дарлат правда хороший. А видный какой, сразу понятно – сильный маг.
И глаза в пол опустила, а щёки-то румянятся. И эта туда же! Дался им этот маг!
– Ты бы переоделась, – подошла к нам Перла. – У ментальных набор сильный, они быстро аттестацию пройдут.
– А чего не так-то? – оглядела я себя.
Платье новое, ладное, по подолу и рукавам тесьма красная. А что не чёрное, как у всех послушниц, так магистр сам сказал, что я ещё и не послушница. А мне жёлтое больше нравится, да и своё, родное, слободское, душу греет.
– Весения, у нас не принято незамужней девушке ходить в платьях с таким горлом, – покачала головой Перла. – Девушка должна скрывать грудь и шею.
Я глянула вниз. И где она там грудь углядела-то? Ну торчат кости подшейные, да плечи чуть видны. Но спорить не стала, полезла в сундук.