Искусство войны
Шрифт:
Однако было бы большой ошибкой считать, что все эти признаки имеют безусловное значение. Комментаторы Сунь-цзы всегда понимали своего автора так, что он указывает лишь на то, что может дать некоторые сведения о противнике, но никак не обязывает делать только указываемые им выводы. Так, например, на что уж, казалось бы, верным признаком служат стаи птиц, кружащиеся над городом и беспрепятственно садящиеся на укрепления. Как будто ясно, что это может быть только тогда, когда там ничего их не пугает, т. е. что там противника уже нет. А между тем упомянутый выше Тянь Дань специально рассыпал на своих укреплениях корм и собрал этим огромные стаи птиц, которые неустанно кружились над его укреплениями. Верной приметой усталости солдат, как сказано, считается, если они, подойдя к реке за водой, прежде чем
Последний короткий раздел этой главы состоит из указаний полководцу, как он должен руководить своим войском.
Сунь-цзы советует не переоценивать количественной стороны, не придавать всеобщего значения единственно фактору численного перевеса. Этот его совет свидетельствует о том, что его предыдущее рассуждение (в III главе) о важности численного превосходства в десять, пять и т. д. раз имело смысл только указания на то, что этот фактор может лучше всего решить победу, но отнюдь не является единственным способом решения победы. В таком духе это его рассуждение и было истолковано, и это место служит лучшим подтверждением правильности именно такого толкования.
«Дело не в том, чтобы всё более и более увеличивать число солдат, — говорит Сунь-цзы. — Достаточно иметь её (воинскую силу. — Н. К.) столько, сколько нужно для того, чтобы справиться с противником путём сосредоточения своих сил и правильной оценки противника». «Нельзя полагаться только на одну воинскую мощь. Нужно действовать умом и расчётом и уметь оценивать противника», — толкует мысль автора Ван Чжэ. Сунь-цзы заходит даже так далеко в этой мысли, что решается прямо заявить: «Кто не будет рассуждать и будет относиться к противнику пренебрежительно, тот непременно станет его пленником». Таким образом, наряду с таким фактором победы, как воинская мощь, Сунь-цзы ставит два других фактора — ум и расчёт, с одной стороны, правильную оценку противника — с другой. Только при сочетании этих трёх факторов решается победа.
«Если солдаты ещё не расположены к тебе, а ты станешь их наказывать, они не будут тебе подчиняться; а если они не станут подчиняться, ими трудно будет пользоваться», — говорит Сунь-цзы. Ду My тоже предупреждает: «Если милости полководца и доверие к нему солдат ещё не получили всеобщего распространения, нельзя управлять одними наказаниями». Однако Сунь-цзы сейчас же даёт и обратное указание: «Если солдаты уже расположены к тебе, а наказания производиться не будут, ими совсем нельзя будет пользоваться». Чжан Юй объясняет, почему: «Если наказания будут ослаблены, солдаты зазнаются и ими нельзя будет пользоваться».
В последнем абзаце этого раздела Сунь-цзы переходит на более широкую почву: он говорит об отношении правителя к народу вообще. Само собой разумеется (и так понимают комментаторы), что развиваемые им положения приложимы в равной мере и ко взаимоотношениям полководца и его солдат, но всё же и терминология, которой пользуется здесь Сунь-цзы, и вообще сама мысль свидетельствуют о том, что он ставит вопрос широко.
Сунь-цзы устанавливает два принципа управления людьми — армией, народом. Эти два принципа он выражает традиционными китайскими словами, обозначающими два понятия, взаимно противоположные по своему значению. Это — два начала: гражданское и воинское. Из взаимоотношения и взаимодействия этих двух начал и складывается жизнь всего организованного человечества. Так рассматривала эти начала вся общественная философия старого Китая, а за ней и вся философия старой Кореи и Японии.
В этой паре противоположных понятий отразилась общая, уже отмеченная выше, особенность теоретического мышления Древнего Китая, видевшего во всех проявлениях внешнего мира и жизни взаимодействие
Необходимость сочетания этих двух начал безоговорочно признавалась всеми стратегами Китая. У-цзы рассматривает их с точки зрения общего управления государством, видя в гармоническом сочетании их залог не только прочности, но и самого существования государства.
«В древности Чэн Сан развивал у себя гражданское начало и забросил военное дело и этим погубил своё государство. Ю Ху полагался во всём на многочисленное войско, ценил одну храбрость и этим утратил своё отечество. Мудрый правитель, учась на этом, у себя внутри непременно развивает гражданское начало, а для внешних врагов держит наготове свою воинскую силу» («У-цзы», введение, 5).
Соответственно такому взгляду, в старом Китае установилось деление всего государственного аппарата на два ведомства — гражданское и военное, соответственно чему и всё служилое сословие делилось на гражданских чиновников и военнослужащих. Но при этом никогда — по крайней мере, в теории — не утрачивалось сознание, что это разделение является отражением двусторонней природы единого понятия «государства». Вэй Ляо-цзы, говоря об этом разделении, замечает, что гражданское и военное ведомства — не более как «два приёма» управления («Вэй Ляо-цзы», X, 34).
О конкретном содержании этих двух приёмов именно с точки зрения правителя хорошо говорится в «Диалогах» Ли Вэй-гуна: «Гражданским началом привлекают к себе людей, воинским устрашают врагов» («Ли Вэй-гун вэньдуй», II). Иначе говоря, гражданское начало есть гуманность, воинское — военная мощь государства, т. е. то, о чём говорит и У-цзы Вэй Ляо-цзы, подобно Сунь-цзы, рассматривает эти два начала как основу не только управления государством, но и управления армией. Они — орудия не только в руках правителя, но и в руках полководца. «В войне воинское начало — рассада, гражданское — семя. Воинское начало — наружная сторона, лицо; гражданское начало — внутренняя сторона, изнанка. Если уметь разбираться в этих двух началах, можно знать победу и поражение. Гражданское начало есть то, посредством чего видят, где выгода и где вред, различают, где благополучие и где опасность; воинское начало есть то, посредством чего отражают сильного противника и делают могучим наступление и оборону» («Вэй Ляо-цзы», XXIII, 58).
Таким образом, все древние стратеги с той или иной точки зрения не только признавали, что эти начала являются основами управления государством и армией, но и утверждали необходимость их сочетания в практической деятельности. За этим же утверждением скрывается мысль, что они представляют лишь разные стороны одного и того же явления — организованного человеческого бытия.
Глава X. Формы местности
Десятая глава трактата посвящена местности, выяснению влияния, которое может оказывать местность на стратегию и тактику военных операций.