Испания: поздний обед
Шрифт:
А шеф-повар продолжает свой рассказ:
— «Для обмакивания годится» —так говорят в Каталонии, имея в виду, что блюдо достаточно сочное для того, чтобы обмакивать в него хлеб: то есть вкусное и сочное. — Я мысленно представил себе всю семью за обеденным столом, как они вымазывают остатки густого соуса кусочками белого хлеба с толстой коркой. — Вот такой была наша пища. Чтобы в нее можно было макать хлеб.
Я не мог не улыбнуться, представив себе, как этот супердерзкий шеф-повар, возглавляющий свой супермодернистский авторский ресторан, втайне мечтает о блюдах, которые в детстве готовила им мама. И вот что пришло мне в голову: хотя энергия и самоуверенность современных
— Понимаешь, что произошло? Мы изменились невероятно быстро, — рассуждает вслух Карлос. — Да, мы занялись творчеством в кулинарии, но во всем есть свои минусы. И теперь мы теряем что-то другое. Посмотри на меня — я типичный пример современного повара. Мне еще интересно придумывать всякие новинки. Но все больше меня беспокоит, чтобы мое блюдо было просто вкусным. К примеру, я готовлю черный рис с чернилами каракатицы и чесноком. А некоторые клиенты заявляют, что я не могу поставить этот рис в меню. Я спрашиваю: какого черта, почему не могу? И они отвечают: мол, такое приземленное блюдо не будет смотреться рядом с яйцом «Киндер сюрприз». А я говорю: еще как будет. Увидел такой рис в меню — и как будто поставил ногу на родную землю, прикоснулся к своим корням. Да и вообще — скучно, когда вокруг сплошной модерн, согласен?
Глава пятнадцатая
МАДРИД
Во вторник после Пасхи, когда уже закончились все религиозные процессии Святой недели, я поездом доехал до станции скоростной магистрали Аточа. За городом все было в цвету: вишни в садах, горошек и бобы в огородах по обе стороны железнодорожного полотна. Да и сам город охватила эйфория весны. Даже жилые кварталы из серого камня, такие угрюмые в дождь и снег, казалось, расцвели и приняли живописный вид.
Мадрид — это центр страны. Когда Филипп II надумал сделать его столицей объединенной Испании, отняв пальму первенства у Толедо, этот пыльный захолустный городишко не представлял собой ничего особенного, разве что занимал удобное положение на географической карте — в самом сердце нации. И с тех пор Мадрид именно эту функцию и выполняет — концентрирует, собирает в центре страны наиболее масштабные культурные течения, добавляя ко всему этому свой особый аромат.
В противоположность Барселоне, которая бесспорно стремится стать современной, Мадрид еще не до конца решился на это. Но когда надумает — тогда уж держись! Потому что энергия этого города воистину неукротима. Мадрид даже в большей степени, чем Барселона, был фокусом процесса невероятных социальных перемен. Всего за пятьдесят лет этот город из разрушенной войной столицы одной из беднейших стран Европы, где жители буквально умирали от голода, превратился в преуспевающий эпицентр богатой нации.
Рикардо Миранда и Ампаро Камареро родились в конце 20-х годов (он в 1928-м, она — в 1929-м) и были непосредственными свидетелями самого бурного периода испанской истории. Они родом с разных концов великого Кастильского плато: Рикардо — из Вальядолида, Ампаро — из Алькубилье-де-Авельянеда, это на высоком плато Сориа. Даже в те дни метрополия сильно манила к себе сельских жителей, так что не удивительно, что обе эти семьи в конечном итоге оказались в Мадриде: отец Ампаро со временем нашел работу в телефонной компании, где и проработал всю жизнь; а отец Рикардо служил в армии телеграфистом.
Я познакомился с этой парой в баре в районе Вальдеаседерас, что в северной части Пасео-де-ла-Кастельяна. Я сперва заглянул там в книжный магазин на улице Тетуан, а когда он закрылся,
Кажется, сперва разговор у нас зашел о том, что молоко — это роскошь, хотя в наше время его воспринимают как должное, и мы вспомнили, как вплоть до 60-х годов в самом центре Мадрида были первоклассные молочные фермы. Когда семья Рикардо приехала в Мадрид из Кастилии, они поселились в таком районе, где вокруг были сплошные поля, а дома далеко друг от друга, так что по ночам даже становилось страшновато.
— Во время войны, конечно, молока к завтраку не было, — сказал Рикардо. И замолчал, не уверенный, какое направление примет наш разговор. Есть такие темы, которых до сих пор лучше не касаться, и главная из них — испанская трагедия в трех частях: прежде всего, порожденная демократией Вторая республика, которая ненадолго дала людям надежду, и наконец — Гражданская война, которая лишила народ этой надежды, а потом — целых тридцать шесть лет диктатуры и безрадостного существования.
— Конечно, во время войны люди очень голодали… — рискнул добавить мой собеседник. — Тогда ели буквально все. Деньги-то были, да толку от них никакого. Обменивали все, что только могли, — вещи, обувь — на продукты: сахар, рис, чечевицу, кофе. Использовали в пищу такое, что раньше и в голову бы не пришло.
— Мы привыкли из каждого продукта извлекать все, что возможно, — заговорила Ампаро, ясноглазая женщина с робкой улыбкой и тоненьким добрым голоском.
— Целых три года так жили, — кивнул Рикардо.
— Спали не раздеваясь, на случай налета бомбардировщиков, чтобы побыстрей спуститься в убежище, — сказала его жена.
Гражданская война в Испании началась в июле 1936 года с бунта испанских войск в Северной Африке, который быстро охватил области вокруг Кадиса. Почти с самого начала основные пахотные, засаженные зерновыми территории оказались в руках так называемых «националистов», а города оставались подконтрольны Республике. За три года войны «националистская зона» не испытывала никаких серьезных проблем со снабжением продовольствием. Тем временем в «лояльной Испании», главным образом в городах и особенно в Мадриде, голод и плохое питание достигли уровня просто немыслимого, с современной точки зрения.
В августе 1936 года, когда Мадрид еще даже не находился в прифронтовой полосе, в городе появились первые признаки надвигающейся трагедии. К сентябрю стало недоставать яиц, картофеля и сахара. На улицах выстраивались очереди даже за самыми необходимыми продуктами питания. К осени были введены продовольственные карточки, согласно которым каждому жителю Мадрида полагалось в сутки всего 100 г чечевицы или бобов, 0,25 л молока, 0,5 кг хлеба, 100 г мяса, 25 г свиного сала, 0,5 кг фруктов, тарелка супа и 250 г картофеля.
Проблема заключалась не столько в самой скудости запаса продуктов, сколько в плохой организации их распределения. Те районы страны, которые были главным источником снабжения Мадрида, а именно Галисия и обе Кастилии, попали в руки фашистов еще до начала осады. Но городские власти, не предвидевшие затянувшейся и тяжелой войны, не особенно старались рационально распределить те ограниченные ресурсы, которые у них еще оставались.
В области Сьерра-де-Мадрид, которая стала единственным источником снабжения продовольствием, огромное количество скота было забито в первые несколько месяцев войны. За то время, пока еще имелась железнодорожная связь с внешним миром, продукты питания и уголь в город можно было завезти в больших количествах и запасти впрок. Но это не было сделано, и к следующей зиме город дрожал от холода и голода.