Испано-американская война в мире императора Владимира
Шрифт:
После падения шара огонь орудий американцев прекратился, и в движение пришла их пехота. Они решили не выстраивать свои колоны в зоне досягаемости артиллерии противника, а выводить из дефиле сразу в несколько колон, и двигаться ими в сторону позиций противника, за ними новые. Судя по пестроте одежды и нестройности колон первыми опять шли мятежники, их было много. "Ну, что ж, сеньоры офицеры, — обратился к ним генерал Линарес, — Это хорошо, что янки собрали так много мятежников. Нам потом меньше достанется работы!", — и нехорошо улыбнулся. Окружающие поняли ход мысли своего генерала, и оценили его настрой на победу. Многие из них уже давно отметили для себя, что и без
План боя у Линареса и его штаба был не сложный, перетерпеть артиллерийский огонь противника, своим молчание убедить его, что нанесены серьёзные потери, подпустить его пехоту от 2 км и ближе, и имея 32 казнозарядных орудия от 6 дюймов до 2,5 перекрошить пехоту противника шрапнелью, гранатами, бомбами и нанести удар пехотой и немногочисленной конницей, но упор делался именно на мощь артиллерии. Шар и последующий обстрел немного спутал планы Линареса, действия артиллерии янки оказалось более действенным, чем в прошлый раз, прежде всего из-за большего калибра орудий и их числа. Несколько его орудий вместе с расчётами вышли из строя, были потери и среди пехоты, но как на войне без потерь, тем более, когда и противник, вооружён не луком и стрелами, а 5-ти дюймовыми (127 мм) орудиями.
Испанцы молчали, и Calixto Гарсия генерал повстанцев для одних, мятежников для других, становился всё веселее. Он двигался верхом среди своих бойцов, и слышал, как они говорили о том, что гринго расколошматили чертовых донов своими пушками и теперь они их просто вырежут уже до конца. Перед боем американцы его людей покормили своей тушенкой, дали им по половине американской пинты (0,473 литра) рому, и это ещё больше сделало его бойцов так сказать боевитей.
Позади его колон шли сами гринго, они на повозках с собой везли мортиры, легкие орудия и эти дьявольские штуки… картечницы или как они их называли гатлинги. Ему не нравилось, что он и его люди опять идут первыми и опять их подпирают штыками и гатлингами, но он не был сам себе хозяин, его благосостояние и успех, снабжение его отрядов, зависели от гринго, и он вынужден был подчиняться им.
Когда они примерно подошли на 2 км к позициям испанцев, над ними взвилась красные ракеты, но они молчали. Постепенно его отряды стали скучиваться из-за того, что справа были холмы с лесом и кустарником, а слева тоже кустарник, хоть местность и была ровная. Через несколько минут, у испанцев вновь взлетели одна за другой три ракеты. И Calixto Гарсия увидел, как склоны впереди стоящих холмов окутал дым от орудийных залпов, он ещё успел услышать рёв залпа из десятков стволов… а потом был убит наповал двумя шрапнельными пулями сразу, русскими или испанскими ему было уже всё равно.
Определение то, что потом случилось 9 августа у кубинского селения Севилья было простое… БОЙНЯ, а в историю это вошло как Седан у Сантьяго или американский Седан.
Первые же залп выкосил сотни мятежников, они сначала даже не поняли, что случилось, потом уже было поздно понимать, десятки снарядов шрапнели и тысячи их пуль, кромсали всех без разбора, и кубинцев и американцев. Крики ещё живых, вопли, стоны раненых, хрипы умирающих, беспорядочная стрельба, разрывы снарядов, визг пуль, — чмок-чмок, издавали они звук попадая в плоть ещё живую или уже мертвую.
У мятежников
Задние колоны увидев, что началось впереди их, залегли, но испанские артиллеристы были не пальцем деланные мentecatos (исп. дураки), были переустановлены прицелы и дистанционные трубки на снарядах, и обстрел продолжился, тем более, что дальность шрапнели у большинства испанской артиллерии была до 3 500 метров. Но, об этом не знали не то, что солдаты и капралы, а даже многие американские офицеры, которые ими стали купив, например патент офицера волонтёрского полка, таких как полк Массачусетс, который входил в состав дивизии генерала Лоутона, и сейчас думали, что они очень неудачно вложили капитал.
Больше всего повезло последним отрядам, они остановились, и начали отходить назад, а потом бежать по дороге обратно в сторону Ла-Гаусимаса практически в состоянии паники, кто был посмелее, более собранный и сообразительный не стал это делать с основной массой солдат, которые шли по дороге, а уходили в сторону, ведь эти дьяволы испанцы старались бить именно по дороге. Именно так и сделал Тедди Рузвельт, увёл с свой отряд на ближайший холм в заросли, и уже через них начал движение назад в лагерь.
Мало того, что били шрапнелью, испанская артиллерия начала это делать бомбами явно 6-ти дюймового калибра, что показало, что у них есть тяжелая артиллерия. Эффект от разрыва таких снарядов действовал на американцев удручающе, трудно сохранять присутствие духа и дисциплину, когда ты в своём первом бою видишь, как при разрыве снаряда силой взрыва и осколками разбрасывает людей, и рвёт их на части.
Менее чем за час после начала боя на пространстве от Севильи до поворота на Ла-Гаусимаса всё для повстанцев и американцев было закончено, всё кто сумел его покинуть живым сделали это, остальные остались на нём убитыми, ранеными, умирающими и совсем немного всё таких живых и при этом целых.
Артиллерия ещё била по убегающему противнику, а пехота под звуки горнов, построившись цепями, вышла из своих позиций и пошла вперёд, к ней присоединилась и кавалерия. Их задача была добить противника, но когда, они до него дошли, выполнить её они не смогли… добивать было некого.
Вокруг были убитые, кричащие и стонущие раненые, избитые и разорванные шрапнелью тела людей, лежащих в тех позах, в каких их оставила жизнь и душа, стоял густой запах человеческих внутренностей и людской крови. От такой картины единомоментной массовой гибели людей, даже у некоторых бывалых солдат, которые воевали на Кубе не первый год и видели смерть, начало выворачивать желудок наизнанку, в пехотных батальонах, прибывших из Испании с эскадрой адмирала Серверы, это началось массово, они даже сбавили шаг, кто-то опустился на землю. Но, сержанты и капралы не дали им расклеится, криками, тычками и пинками, они заставили их шагать дальше, подбадривая выражениями типа: "Arriva!!! Ты солдат! Блевать можешь, сколько хочешь, себе под ноги или в ранец соседа, но, не выходя из строя!"