Испанская партия
Шрифт:
– А что показали-то, Коба?
– спросил внезапно севшим голосом Семен Михайлович.
– Что показали? Парады, да ровные ряды танков? Э-эх!
– он махнул рукой, а затем быстро заговорил, захлебываясь, глотая слова, словно боясь, что ему не дадут выговориться - Легкие бомбардировщики и штурмовики, которые должны были расчистить путь наступающим ни хера не сделали! Взаимодействие их с механизированными бригадами и полками пишут "удалось не в полной мере", а на деле - так и не было никакого взаимодействия! Кто - в лес, кто - по дрова, а кто - к поповне в кровать! Да ладно
– Танкисты этих, Якира и Уборевича - дурней великовозрастных!
– вовсе ж вслепую перли - разведки у них, почитай, что и не было! Вон, в Киевском округе пятнадцатая и семнадцатая мехбригады раз пять по пустому месту били! Ни пятая ни двадцать первая мехбригады в Белорусском округе не смогли обнаружить засад, а первая танковая вообще - "внезапно", понимаешь, очутилась перед полосой танковых ловушек и надолбов. В сторону повернули - опять в слепую!
– да и застряли, мать их!..
– А пехота-то?! Пехота-матушка?! Якир - кол ему в печенку и еще кое-куда, - Семен Михайлович распалялся все больше и больше. Глаза его лихорадочно блестели, усы воинственно топорщились, а ноги невольно пританцовывали, словно смиряя норовистого жеребца, - своих вперед гонит - на пулеметы, между прочим!
– а те и прут, как бараны, да не редкими цепями, а густыми толпами. Да при таких построениях атака была бы сорвана, в крови б, захлебнулась!
– А в чем причина?!
– уже почти кричал маршал.
– А причина простая: и одиночные бойцы, и отделения, и взводы и роты - недоучены. В наступлении жмутся друг к другу, что твои овцы, командиры восстановить уставный боевой порядок не умеют! Да таким толпам ни танки, ни пушки не помогут! У Уборевича - стратега недоделанного!
– все наступление - равномерное движение вперед. Взаимодействия огня и движения нет и не было, взводы и роты в атаку шествуют, словно по ним никто и не стреляет, атаку свою пулеметным огнем не готовят, гранаты не бросают! Ни тебе залечь, ни тебе перебежками идти, а уж самоокопаться - слова такого не знают! Из ручного пулемета стреляют плохо: вон на осенних инспекторских стрельбах, тридцать седьмая стрелковая два с половиной балла получила! Из пяти, а? Вот и выходит, товарищ Сталин, что наказывать-то нам агрессора и нечем, - грустно закончил неожиданно обмякший Буденный.
– Уж прости нас, дуроломов, а подвели мы тебя...
Сталин молча затянулся трубкой, и еще раз оглядел своих "ближних". Каганович, казалось, горел праведным негодованием и еле сдерживался, чтобы тут же не начать предлагать меры по скорейшему усилению РККА и немедленному наказанию виновных. Молотов все так же молча ждал указаний. Ворошилов нервно вытирал внезапно вспотевшее лицо, и порывался что-то возразить, но ждал разрешения. "А Лаврентий - молодец, - вдруг тепло подумал Сталин.
– Уже считает что-то - вон, как губы шевелятся! Прикидывает, что и как исправлять надо..."
Ворошилов рискнул начать оправдываться, не дожидаясь разрешения. Он кашлянул и, стараясь говорить помягче, произнес:
– Ты, Семен, очень уж круто берешь. Не надо, знаешь ли, утрировать, -
– Не для чего все в одну кучу валить... Не все так уж и плохо...
– Так товарищ Буденный нас тут обманул?
– поинтересовался Сталин, перехватив взгляд Ворошилова.
– Ввел в заблуждение, опираясь на непроверенные данные и собственные догадки, а не на факты?
Буденный обреченно посмотрел на всех присутствующих, затем стиснул кулаки:
– Нет, товарищ Сталин, это - факты!
– Интересно бы узнать, - не выдержал Каганович, - как же это вы все допустили такое? И я полагаю...
– А вот кстати, товарищ Каганович, - не поворачиваясь к нему поинтересовался Хозяин.
– Вот тут товарищ Буденный задал очень важный вопрос: как, если вдруг возникнет такая необходимость, можно доставить наши части в Испанию и организовать их снабжение? Вы подумайте над этим, товарищ Каганович...
Лазарь Моисеевич тут же замолк и сел на место. А Сталин вдруг приобнял Буденного за плечи здоровой правой рукой и ласково спросил:
– Семен, скажи мне честно, как старому боевому товарищу. Все так плохо?
Маршал покраснел, потом дернул левым глазом:
– Все - не все, а что я знал, то и сказал...
– И что ж, во всей Красной армии так, или все же найти хорошую дивизию, или хорошую бригаду можно?
Осознав, куда клонит Сталин, Ворошилов буквально подскочил на месте:
– Можно! Можно, товарищ Сталин...
– А я разве у вас спросил, товарищ Ворошилов? Так как, Семен?..
Буденный подумал, но не долго:
– Насчет "найти", не скажу, а вот собрать... Собрать, пожалуй и корпус можно. Даже не один...
– Вот, и очень хорошо. Потому что если вдруг, то в Испанию мы не собираемся Киевский или Белорусский округа отправлять. Соберем стрелковый корпус, механизированные части, а больше, я думаю, для врагов Испанской республики и не нужно... Сколько там итальянцев?
– Четыре дивизии, товарищ Сталин, - сообщил Ворошилов.
– Моторизованные добровольческие дивизии "Литторио", "Черное пламя", Черные перья" и "Божий промысел". Плюс - летчики. Итальянские и немецкие. Немцы еще танкисты...
– Вот я и думаю, что Рабоче-крестьянская Красная армия вполне может отправить в Испанию схожий контингент. Ну, может быть чуть-чуть побольше, а? Как вы думаете, товарищи?
Взгляд Иосифа Виссарионовича остановился на Молотове и тот тут же ожил, словно в заводной игрушке повернули ключик:
– Совершенно уверен, что может, товарищ Сталин. Я, как председатель Совета Труда и Обороны, полагаю, что товарищ Ворошилов может и должен обеспечить подготовку отдельного м-м-м...
– Корпуса, я думаю, - негромко произнес Берия и тут же сам подтвердил свои слова, - Думаю, корпуса будет достаточно.
– Одного механизированного, - быстро произнес Ворошилов, отчаянно желая "реабилитироваться" в глазах Хозяина, - и одного - стрелкового.
– И одного - авиационного, - добавил Буденный.
– И парашютистов-десантников им - бригаду. Эти-то как раз отличились на маневрах. Молодцы.