Испанские и португальские поэты - жертвы инквизиции
Шрифт:
Мексико. 7 февраля 1601 г.
Christi nomine invocato(Призвав имя Христово)
Принимая во внимание документы и доказательства по сему делу, улики и подозрения, им порожденные, против вышеупомянутого Родриго Франко, долженствуя осудить и осуждая, постановляем, чтобы он был подвергнут пытке при допросе по всем обсужденным пунктам, а ввиду того, что он пребывает отрицающим,приказываем, чтобы пытка сия продолжалась, пока будет нам угодно и пока он не сознается
154
Постановление о пытке — см. вступление «Инквизиция и поэзия», стр. 7.
Лиценциат
Дон Алонсо де Перальта
Лиценциат
Гутьерре Бернардо де Кирос
Доктор
Дон Хуан де Сервантес
Вышеупомянутый приговор был вынесен и оглашен вышеупомянутыми господами инквизиторами и ор-динарием, подписавшими его, заседав утром вышеупомянутого дня, месяца и года, в присутствии доктора Матоса де Бооркеса, прокурора сего священного трибунала, и вышеупомянутого Родриго Тавареса, причем свидетелями были Педро де Фонсека, нотариус тайных дел, и Хуан де Леон Пласа, алькад [155] тайных застенков при сем Священном трибунале.
155
Алькад — начальник тюрьмы, тюремный надзиратель, комендант крепости. Не смешивать со словом алькальд — чиновник правосудия: совмещал функции городского головы, мирового судьи и полицейского комиссара (от арабского аль-кади — судья).
По прочтении и объявлении приговора вышеупомянутому Родриго Таваресу, подсудимый сказал: «В добрый час!»
За сим приказано было ввести подсудимого в палату Пыток, где находились вышеупомянутые господа инквизиторы и ординарии, и он был введен в десять с половиной часов утра.
Введенного снова начали увещевать, чтобы, из почтения к богу, он сказал правду и не подвергал себя столь тяжким страданиям, кои ему придется претерпеть, как он сие сам может понять. Он же сказал, что уже сказал правду во имя отчета, который имеет дать богу.
За сим приказано было войти приставу (каковой вошел) и раздеть подсудимого.
Раздетого, полуголого, в одних полотняных подштанниках, подсудимого снова стали увещевать, чтобы он сказал правду, не давая повода для применения пытки.
Он сказал, что уже ее сказал.
Приказано было слегка связать ему руки. Со связанными руками, увещеваемый сказать правду,
Он сказал: «Я уже ее сказал. Да будет она мне в помощь!»
После увещевания, чтобы он сказал правду, приказано было вывернуть, и вывернули ему веревками руки.
Громко, многократно он произнес: «Добрый Иисусе, пресвятая дева, помогите мне!» И не сказал больше ничего.
После увещевания, чтобы он сказал правду, вторично вывернули ему руки. И он не сказал больше ничего.
После увещевания, чтобы он сказал правду, в третий раз вывернули ему руки. Он произнес те же слова
После увещевания, чтобы он сказал правду, в четвертый раз вывернули ему руки. Он сказал, что уже сказал ее и произнес вышеупомянутые слова.
После увещевания, чтобы он сказал правду, в пятый раз вывернули ему руки. Он сказал, что уже сказал ее и произнес то же самое.
После увещевания, чтобы он сказал правду, в шестой раз вывернули ему руки. Он многократно произнес: «Добрый Иисусе, не оставь мою душу! Я уже ее сказал».
И, проделав вышеупомянутые шесть оборотов, приказали разложить его, привязать к кобыле и надеть ему гарроты на мускулы, голени и икры. Разложив, связав и придерживая его, много увещевали его сказать правду и предупредили, что пытка будет продолжаться.
Жалобным голосом, многократно взывая к богу, он сказал, что уже сказал правду.
После увещевания, чтобы он сказал правду, ему надели гарроту на правую икру. Он тихо сказал, что уже сказал ее.
После увещевания, чтобы он сказал правду, ему надели гарроту на левую икру. Тихим голосом он сказал, что уже сказал ее.
После увещевания, чтобы он сказал правду, ему надели гарроту на левый мускул. Он сказал то же самое.
После увещевания, чтобы он сказал правду, ему надели гарроту на левую голень. Он сказал то же самое.
После увещевания, чтобы он сказал правду, ему надели гарроту на правый мускул. Он сказал то же самое.
После увещевания, чтобы он сказал правду, ему надели гарроту на правую голень. Он тихонько произнес: «Ах, господи, в тебя верую, на тебя надеюсь, на тебя полагаюсь» и сказал, что уже сказал ее.
После увещевания, чтобы он сказал правду, приказано было возобновить надевание всех вышеупомянутых гаррот. И по возобновлении пытки он сказал: «Господин инквизитор, я уже сказал ее».
После увещевания, чтобы он сказал правду, приказано было вложить ему в рот кляп и влить кувшин воды, приблизительно четверть. Вода была влита и тряпка вынута. Он сказал, что уже сказал ее во имя отчета, который имеет дать богу.
После увещевания, чтобы он сказал правду, ему влили еще кувшин воды, и после снятия кляпа он сказал то же самое.
После снятия ошейника и увещевания, чтобы он сказал правду, он сказал: «Я уже сказал еево имя отчета, который должен дать Иисусу Христу».
Приказано было снять с него вышеупомянутые гарроты и отвязать его от кобылы. Подняв его, много увещевали сказать правду. С жаром он сказал то же самое.
Приказано было разложить его еще раз на кобыле. Разложив, увещевали его сказать правду. С жаром он сказал, что уже сказал ее.
Ввиду всего этого вышеупомянутые господа инквизиторы и ординарии [156] , недостаточно пытав подсудимого, приказали приостановить пытку с предупреждением, что возобновят ее, когда только им будет угодно. Сие было ему указано, и он сказал: »В добрый час! Продолжайте!»
156
Ординарий — «обыкновенный», ординарный судья в духовных делах, в католической церкви. Гак как в пределах диоцеза, в обыкновенных случаях, церковная власть принадлежит епископу, то ординарием является для них каждый епископ. В инквизиции ординариями и были епископы.