Испанские каникулы

Belov Dmitry

Я нервным жестом стряхнул с себя чужую руку, быстрым шагом направившись в неизвестном направлении. Даже не думая при этом, куда иду и зачем. Лишь бы подальше отсюда.

Вначале в душе теплилась надежда, что остановит, объяснится. При этом совершенно не осознавал, что сам обидел девушку. И невольно поставил себя в одну линию с означенными кобелями, дав повод думать о том же отношении к ней с моей стороны.

Но в тот момент я был всецело погружен только в свои переживания. А ее нежелание опровергнуть брошенные в запале слова, только, казалось бы, подтверждало их правильность.

Хотелось

напиться и забыться. Хоть на какое-то время приглушить разрывающую душу в клочья боль. Даже сам от себя не ожидал, что так среагирую. Что легкий курортный роман, по определению не могущий преобразоваться в нечто большее, так выбьет из колеи, заставляя вновь и вновь прокручивать в памяти недавнюю сцену и прозвучавшие в мой адрес слова. Как заезженная пластинка. Вынуждая стискивать зубы и сжимать кулаки в бессильной ярости. Ярости на самого себя.

Как я мог так подставиться? Позволить себе увлечься случайной знакомой, довериться, открыться. Я. Тот, для кого свобода и независимость – девиз жизни.

По дороге на глаза попалась яркая вывеска магазина. Не глядя сдернул с полки какую-то бутыль, не обращая внимания ни на цену, ни на название. Только бы покрепче, чтоб уж наверняка.

Сжимая рукой стеклотару, завернул в сторону пустынного по случаю непогоды берега. Не хочу никого видеть.

Раздражено вырубил телефон, напоследок прочитав СМС из турагентства, что последний билет на самолет куплен кем-то другим. Уже не актуально. Все кончено.

Ветер завывал, яростно швыряя под ноги мелкий сор, срывая листья с деревьев, как будто вторил моему внутреннему состоянию. Над головой клубились черные громады туч, предвестниками грозы закрывая небосвод.

А бывают ли вообще дожди в южной курортной полосе? Всегда думал, что это край вечного солнца и иссушающей жары. Но, похоже, ошибался. Так же, как и ошибся в своей неуязвимости, в крепости выставляемых щитов.

Как легко оказалось меня достать, зацепить за живое. Всего лишь пара зеленых глаз, чей взгляд проникает гораздо глубже допустимого, ласковые руки, нежные губы. Наверное, я просто устал быть один, захотелось тепла, душевной близости. Вот теперь получай, жри полной ложкой! Идиот! Кретин безмозглый!

Злость на себя перекрывала все остальные чувства. Даже не совсем осознавал, что творилось вокруг. А окружающая действительность бушевала, оборачиваясь сорвавшимся с цепи зверем, крушащим все на своем пути. _к_н_и_г_о_ч_е_й._н_е_т_ Чернильно-черные в окружающем сумраке волны разъяренно набрасывались на беззащитный берег, как будто стремясь разбить, уничтожить возвышающуюся громаду скал.

Бездумно шагая куда глаза глядят, неожиданно сам для себя я пришел к маяку. К месту, которое хотелось бы видеть сейчас меньше всего. К тому участку суши, где я был счастлив. На контрасте я понимал это как никогда отчетливо.

Я сел на влажный песок, вперив остановившийся взгляд вдаль. К беснующемуся морю добавились первые капли из разверзшихся небес. Но уходить я не хотел. Некуда мне идти. Тем более в таком состоянии. Не выдержу я вопросов, попыток проникнуть в разворошенную, кровоточащую свежими ранами душу. Пошло оно все! Пропади пропадом!

Свернул

пробку на бутыли, глотнув из горла алкогольную жидкость. Горечь затопила пищевод, пройдясь обжигающей лавой. Именно тот вкус, что вторил сейчас внутреннему состоянию. Сделал еще глоток. Ветер швырнул в лицо пригоршню капель, растекшихся по щекам злыми слезами, рожденными в недрах атмосферы. А затем еще и еще. Казалось, даже вздымающиеся валы волн стали выше и непригляднее. Опасность так и сквозила в каждой набегающей на берег громаде. Смертельная опасность.

Сделал еще глоток, впитывая в себя градусы алкоголя. Но вместо ожидаемого опьянения начал впадать в какое-то хмельное безумие. Не думать, только ни о чем не думать. Иначе будет хуже. И я следил за яростной пляской морской воды, проводя осоловевшим взглядом каждый увенчанный вспененной шапкой гребень. Как он поднимается вдали, несется вперед, с шумом врезается в сушу, расплескивая в бессильной злобе фонтаны капель. Одежда промокла насквозь, волосы прядями прилипли ко лбу. Порывы ветра, казалось бы, пробирали до самых костей, вымораживая, выстужая нутро.

Море бурлило агонизирующим монстром в последней попытке достать обидчика, разбить, сломать, растворить в себе. Я влил в глотку последние капли, хрипло рассмеявшись сравнению. В крови бурлил пьяный кураж.

Что есть жизнь? Всего лишь затянувшееся путешествие от п*ды до могилы. Бесконечная череда сменяющих друг друга картинок. А еще борьба. С обстоятельствами, с обществом, с самим собой, наконец.

Я сдернул с ног ботинки, вставая во весь рост под пронизывающими порывами ветра. Сделал шаг вперед, позволив языкам волн плотоядно лизать свои ноги. Вода, первозданно-опасная в своей мощи, напирающая снизу и сверху, стекающая потоками по вымокшей одежде. Я хрипло и зло рассмеялся, бросая вызов стихии. И сделал еще шаг вперед в чернильно-черную бурлящую круговерть.

Но не море тянуло меня, не возможность доказать что-то кому-то. Я боролся в первую очередь с собой, с демонами внутри себя. Вытравить, уничтожить, вырвать с корнем то, что имело дерзость прорасти внутри, раскрываясь лепестками чувств. Раскаленными добела лепестками с бритвенно-острыми краями, безжалостно разрывающими плоть.

Влажный таран толкнул в колени, чуть не свалив с ног. Я пошатнулся, но удержал равновесие, с честью встретив следующий выпад моря. Ненависть переплеталась с яростью и желанием доказать в первую очередь самому себе, что чего-то стою. Что не пустое место. Не игрушка, которую можно с легкостью отбросить, занявшись кем-то другим, польстившись на очередную яркую упаковку.

Ветер толкал в грудь, швырял в лицо дождевые капли смешанные с соленой водой, наполняющей безбрежную лохань. Как будто хотел остановить, развернуть назад. Но пьяному море по колено. Даже если вода уже беснуется у талии, периодически накрывая чуть ли не с головой. Похер.

Увидев надвигающуюся смертоносной стеной волну, я нырнул в ее основание, оказавшись на секунду оглушенным неприязненной какофонией. И сразу же вытолкнул свое тело на поверхность позади пропущенного над головой вала, чтобы встретить еще один такой же. И еще. И еще.