Испанские нищие
Шрифт:
– Совпадает ли этот отпечаток с отпечатком Лейши Кэмден, которая находилась с доктором Херлингером как раз перед его гибелью?
– Нет.
Лейша почувствовала на себе взгляды присутствующих.
– Но именно Неспящая наклонилась в то роковое утро над сканером и, следовательно, установила приспособление на скутер.
– Протестую, – сказал Сандалерос. – Это предположение свидетеля!
– Снимаю вопрос, – сказал Хоссак. Он снова оказался в центре внимания. Затем медленно повторил:
– Отпечаток Неспящей. – И только потом добавил: – У меня все.
Сандалерос
– Мисс Кассабиан, сколько отпечатков сетчатки Неспящих хранится в банке данных правоохранительных органов Соединенных Штатов?
– Сто тридцать три.
– Всего? Из 22000?
– Да, – ответила Кассабиан, и по тому, как она чуть дернулась на свидетельском стуле, Лейша поняла, что Элен Кассабиан не любит Неспящих.
– Эта очень маленькая цифра, – недоумевал Сандалерос. – Скажите, при каких обстоятельствах отпечатки сетчатки глаза человека вводятся в банк данных полиции?
– Когда на него заводят уголовное дело.
– Только в этом случае?
– Или если он работает в системе правоохранительных органов. Полиция, судьи, тюремные стражники. И так далее.
– И адвокаты?
– Да.
– Так вот каким образом вы получили для проверки отпечаток, скажем, Лейши Кэмден.
– Да.
– Мисс Кассабиан, какой процент из этих 133 отпечатков Неспящих принадлежит работникам правоохранительных органов?
Кассабиан ответила с явной неохотой:
– Восемьдесят процентов.
– Восемьдесят? Вы хотите сказать, что только 20 процентов из 133 Неспящих – 27 человек, арестовано за те девять лет, в течение которых собирались такие отпечатки?
– Да, – ответила Кассабиан преувеличенно нейтрально.
– Известно ли вам, за что их арестовали?
– Троих за неприличное поведение, двоих за мелкие кражи, двадцать два за нарушение общественного порядка.
– По-видимому, – сухо заметил Сандалерос, – Неспящие довольно законопослушны, мисс Кассабиан.
– Да.
– Может показаться, что самым распространенным преступлением Неспящих является само их существование. Именно оно вызывает волнения в обществе.
– Протестую, – сказал Хоссак.
– Протест принят. Мистер Сандалерос, у вас есть еще вопросы к мисс Кассабиан?
И все же, подумала Лейша, Дипфорд позволил огласить статистику, явно не относившуюся к доказательствам и весьма косвенно – к делу.
– Есть, – отрезал Сандалерос. Его поведение изменилось; он как будто стал выше ростом.
– Мисс Кассабиан, может ли третье лицо ввести отпечаток в сканер?
– Нет. С таким же успехом третье лицо могло бы, например, оставить отпечаток вашего пальца на пистолете.
– Но третье лицо могло бы подменить чей-то пистолет тем, на котором имеются мои отпечатки. Можно ли проделать такое со сканером, если злоумышленник будет очень осторожен?
– Ну… это очень сложно. У сканеров специальная защита…
– Кто-нибудь может это сделать?
Кассабиан неохотно ответила:
– Только кто-то, обладающий огромными техническими знаниями и опытом, необычный человек…
– С
– Найдите и зачитайте, – приказал Дипфорд.
– Достаточно, – прервал Сандалерос. – Итак, мы имеем некую личность, которая способна вывести из строя И-энергию и поэтому должна быть, по вашему собственному высказыванию, доктор Кассабиан, также способна подменить предварительно заряженным сканером тот, который был установлен на скутере доктора Херлингера.
– Я не говорила…
– Возможен ли такой вариант?
– Для этого надо было…
– Отвечайте на вопрос. Это ВОЗМОЖНО?
Элен Кассабиан глубоко вздохнула; ей явно хотелось разорвать Сандалероса на части. Прошла долгая секунда. Наконец она произнесла:
– Да.
– У меня больше нет вопросов.
Глава отдела судебной экспертизы уставилась на Сандалероса в молчаливой ярости.
Лейша подошла к окну библиотеки и взглянула на полуночные огни Чикаго. Заседание суда отложили на уик-энд, и она улетела домой, устав от мотеля в Коневанго. В квартире было тихо и пусто. На прошлой неделе Кевин вывез всю свою мебель и картины.
Она вернулась к терминалу. Надпись на экране не изменилась:
СЕТЬ УБЕЖИЩА. ДОСТУП ЗАКРЫТ.
– Отмена пароля, ввести идентификацию по сетчатке и голосу, команда прежняя.
ДОСТУП ЗАКРЫТ.
Сеть Убежища, некогда открытая для каждого Неспящего в мире, не желала признать ее даже по обязательным идентификационным признакам. Но это еще не все. Лейша знала: Дженнифер хочет наказать ее сильнее, чем простым исключением.
– Личный вызов, срочно, Дженнифер Шарафи, отмена пароля, идентификация по сетчатке и голосу.
ДОСТУП ЗАКРЫТ.
– Личный вызов, срочно, Ричард Келлер, отмена пароля, идентификация по сетчатке и голосу.
ДОСТУП ЗАКРЫТ.
Она попыталась думать. Голову сдавило, будто она находилась глубоко под водой. Последний букет от Алисы наполнял комнату душным сладким запахом.
– Личный вызов, срочно. Тони Индивино, отмена пароля, идентификация по сетчатке и голосу.
На экране появилась Касси Блументаль, член Совета.
– Лейша, я говорю от имени Дженнифер. Совет Убежища проголосовал за клятву солидарности. Тем, кто ее проигнорировал, закрыт доступ в само Убежище, запрещено вступать в деловые отношения с любым из нас, кто присягнул. Дженнифер просила передать тебе, чтобы ты перечитала речь Авраама Линкольна на съезде республиканцев в Иллинойсе в июне 1858 года, и добавила, что уроки прошлого вспомнили не только потому, что Кенцо Иагаи поставил личные достижения выше ценностей сообщества. Со следующего месяца все присягнувшие начнут расторгать коммерческие связи с тобой, с «Кэмден Энтерпрайзис», с соответствующими дочерними компаниями, как и со всеми компаниями Кевина Бейкера, включая пользование спецсетью, если он будет и далее отказываться от солидарности с сообществом. Это все.