Испанские тетради
Шрифт:
Но произошло нечто неожиданное…
Хорошо помня, какой неудачей обернулась лобовая атака Мадрида в ноябре 1936 года, Франко сделал попытку добиться той же цели иным способом. В конце января 1937 года мятежники начали наступление южнее Мадрида на реке Хараме (приток Мансанареса), рассчитывая обойти столицу. Однако и новый их план сразу затрещал по швам, ибо, как уже указывалось выше, здесь республиканцам удалось сравнительно быстро создать боеспособную армию. Сопротивление мятежникам на Хараме оказалось гораздо сильнее, чем под Малагой. Больше того, к середине февраля выяснилось, что инициатива переходит в руки республиканцев; они повели контрнаступление. А к концу
Но если на Хараме Франко не достиг цели, то последовавшее затем наступление фашистов и интервентов с севера, через Гвадалахару, оказалось для них уже настоящей катастрофой, тем более неожиданной потому, что они как будто бы имели там все шансы для решительной победы. В течение февраля в районе Сигуэнсы врагами республики был подготовлен мощный кулак: четыре итальянские дивизии и одна испанская – всего около 60 тысяч человек. При итальянском корпусе имелось 250 орудий, 140 танков и 60 самолетов. Общий план операции предусматривал средний темп продвижения 25 километров в сутки. Начало наступления было намечено на 8-е, а парад «победителей» в Мадриде – на 15 марта.
Однако судьба жестоко посмеялась над интервентами. В течение первого дня наступления вместо 25 километров они с большим трудом продвинулись только на 5–7. Дальше пошло хуже. Республиканское командование, вовремя оценив новую угрозу, нависшую над столицей, быстро сконцентрировало на гвадалахарском направлении до 30 тысяч войск при 40 орудиях, 54 танках и 70 самолетах. Конечно, и после этого силы сторон оставались далеко не равными. Но уже 12 марта наступление мятежников было приостановлено. Большую роль в этом сыграли блестящие действия республиканской авиации: летая в дождь и снег, она удачно бомбила колонны итальянских дивизий, застрявшие в узких горных проходах.
А 13 марта республиканцы и здесь перешли в контрнаступление. Не выдержав их натиска, итальянцы начали отход, который очень скоро (опять-таки благодаря успешным действиям республиканской авиации) превратился в повальное бегство.
18–19 марта республиканцы ввели в бой свои танковые резервы и обрушились на итальянский корпус с такой силой, что в течение 48 часов он потерпел полный разгром. «Легионеры» Муссолини, которых он разрекламировал на весь мир как неустрашимых героев, уподобились затравленным зайцам. Они удирали, бросая по пути оружие и боеприпасы.
Потери фашистов убитыми и пленными превысили 10 тысяч человек. Потери республиканцев оказались вдвое меньше. В руки защитников Мадрида попало много вражеских артиллерийских орудий, пулеметов, винтовок, танков, грузовиков и самого разнообразного военного снаряжения. А среди трофейной штабной документации была обнаружена весьма любопытная телеграмма Муссолини, отправленная из Рима перед самым началом битвы. В ней итальянский диктатор слал пожелание успеха своим «бравым героям» и выражал полную уверенность в их торжестве…
Победа республиканцев под Гвадалахарой окончательно отбила у Франко охоту штурмовать Мадрид. Вплоть до самого конца войны фашисты уже ни разу не пытались возобновлять здесь сколько-нибудь значительные операции.
Эту победу принято считать также первым боевым крещением новой, только что созданной республиканской армии, наглядно показавшей свои высокие боевые качества.
Победа под Гвадалахарой имела и весьма серьезное международное значение. Престиж Испанской республики резко поднялся. Напротив, престижу Муссолини был нанесен серьезный удар. Итальянский диктатор в течение многих лет перед тем шантажировал Европу наглыми жестами и криками о «военной
Фашистский миф был сразу разоблачен.
Кризис комитета по «невмешательству»
Итак, принятие комитетом плана контроля совпало по времени с началом битвы под Гвадалахарой. Заботы Риббентропа и Гранди сосредоточивались в тот момент на одном: как бы приток оружия из СССР к республиканцам и пополнение кадров интернациональных бригад не изменили соотношение сил в неблагоприятную для Франко сторону. Именно поэтому на заседании комитета 8 марта представители Германии и Италии так охотно голосовали за план контроля.
И вдруг под Гвадалахарой фашисты потерпели настоящую катастрофу. Оказалось, что сил и средств, заброшенных до того для подкрепления Франко, явно недостаточно. Мятежникам потребовались новые крупные пополнения войсками и оружием. А между тем только что был принят план контроля, который при всех своих дефектах мог значительно затруднить дальнейшее развертывание германо-итальянской интервенции. Принят при поддержке Германии и Италии!
Положение для фашистских держав создавалось чрезвычайно щекотливое. Что было делать? Открыто выступить против плана контроля через 10 дней после того, как они сами за него ратовали? Нет, это окончательно разоблачило бы истинное лицо фашистских держав и могло оттолкнуть от них даже Англию и Францию, не говоря уже о малых европейских странах. Открытый поворот против плана контроля в марте 1937 года был невозможен. Гитлер и Муссолини пошли по другому пути: они начали длительную и упорную кампанию саботажа против введения плана контроля в действие. Формы саботажа менялись, но существо его оставалось неизменным.
Началось с того, что на заседании подкомитета, 16 марта, когда поражение фашистов под Гвадалахарой уже достаточно определилось, Гранди вдруг заявил, что он не может участвовать в выработке подробной Схемы эвакуации иностранных комбатантов [60] из Испании впредь до разрешения вопроса об «испанском золоте». Советник германского посольства Верман, замещавший на этом заседании Риббентропа, тотчас же присоединился к нему.
А неделю спустя, 23 марта, в подкомитете разыгралась еще более характерная сцена. Получив, очевидно, исчерпывающие данные о разгроме итальянцев под Гвадалахарой, Гранди явился на заседание в крайне раздраженном состоянии. Взглянув на него, я невольно подумал: «А ну-ка, нельзя ли извлечь из этого какую-то пользу?»
60
Французское слово «комбатанты» широко применяется в правовой международной документации. Под комбатантами понимаются лица, входящие в состав вооруженных сил.
Для меня было совершенно ясно, что в результате провала под Гвадалахарой отношение фашистских держав к плану контроля резко изменилось, но пока что они все еще старались маскироваться шелухой трафаретных фраз о «невмешательстве» и «борьбе с интервенцией». Прямого заявления о том, что Германия и Италия не хотят уходить из Испании, не было. А это, конечно, затрудняло эффективное развертывание кампании против фашистских «добровольцев». Учитывая настроение Гранди, я решил, что на этот раз стоит попробовать вырвать у него прямое признание.