Испанский дневник (Том 2)
Шрифт:
Прижатые облаками к сварливым бискайским волнам, почти задевая колесами воду, мы плелись в темноте.
Наконец, почти на ощупь, подползли и сели все на тот же мокрый, безлюдный пляж. Под дождем пошли в поселок искать автомобиль.
Уже быть во Франции - и опять очутиться здесь! Это невероятно!
Поздно ночью я ввалился в Бильбао, в комнату, которую накануне оставил Гидезу. Абель был изумлен и встревожен. Мы устроились спать вместе.
– Лети завтра со мной.
– Неудобно обидеть испанца. Он подумает, что после сегодняшней истории я не верю в его пилотские способности. А пилот
– А я, по-твоему, плохой?
– Тебе к лицу маленькое жалованье и два пулемета.
Мы уже засыпали, но он вдруг засмеялся в темноте:
– А кто это стоял в самолете над Пиренеями с пистолетом у моего затылка? Ты думаешь, я тогда ничего не заметил?
Мне стало неловко.
– Спи, болтушка! Ведь не сразу узнаешь людей.
9 июня
Погода очень плохая, не летят ни Гидез, ни Янгвас. Фашисты усиливают нажим на Бильбао. Они подходят к укрепленному поясу. Боюсь, что "синтурон" не выдержит. Но в городе сравнительно спокойно.
10 июня
Гидез решил лететь в полдень, а Янгвас - в шесть вечера. Я сказал Абелю, что, если к полудню не успею приехать на пляж, пусть улетает без меня, - вечером в отеле "Лафайетт", в Тулузе, мы встретимся... Он захватил с собой мой багаж.
С боевых участков удалось вернуться только в три.
Когда в пять часов с Янгвасом, с Карменом и другими провожающими мы приехали в Ларедо, мы застыли при виде того, что открылось нашим глазам.
На берегу стоял и глядел вперед неподвижный, только очень взлохмаченный Гидез, Рядом с ним валялся, весь размокший, мой белый чемодан с одним обломанным замком.
В море, в полукилометре, примерно наполовину торчал из воды самолет Гидеза. Один мотор обломался и висел на какой-то трубе, как глаз, вырванный из орбиты. Одна нога с колесом тоже была подломана. К трупу самолета был пришвартован рыбачий баркас.
– Что случилось, Абель?!
Он рассказал, медленно, с паузами, как ребенок со сна: приехал, загрузил машину, посадил пассажиров, не дождался меня, завел моторы, они работали отлично; долго пробовать не стал, чтобы не разогревать и не тратить горючее, взлетел, взлетел хорошо, вышел на курс, стал отходить от берега, и тут вдруг сдохли сразу оба мотора. Сразу, в один и тот же момент. Ведь это никогда не случается, не так ли? Оба вместе и в одно и то же время. Самолет стал падать, он с колоссальным трудом немного спланировал, ослабил удар. Все очутились в воде, выбрались из кабины, машина каким-то чудом полудержалась на волнах. Люди уцелели потому, что падение самолета было видно с берега, рыбаки поспешили спасать. Еще две минуты - и самолет погиб бы в одиночестве.
– Что же случилось с моторами? Какая сволочь копалась в них?
– Я не знаю, - ответил Гидез.
– Машину охраняли какие-то здешние люди, те же, что охраняют машину Янгваса. Надо расследовать. Надо вытащить машину на берег и обследовать моторы.
– Сахар, - сказал Янгвас.
– Какой сахар?
– Они насыпали в бензин сахару.
– А вы откуда знаете?
– Я не знаю, я понимаю. Они насыпали в бензин сахару, это подействовало не сразу, а через несколько минут работы моторов, когда закупорилась подача. Это старый трюк.
Все посмотрели на него. Он больше ничего
– А у вас в моторах сахара не окажется?
– Не окажется. У меня механик ночевал в кабине.
Гидез и Кармен поедут пароходом "Гавана", на котором отправляют новую партию баскских детей. Гидез стоит, все еще растерянный и оробевший.
– Я добьюсь самого точного расследования. Я им докажу!
Ему кажется, что опорочена его пилотская квалификация. Он решил, что подвел и меня, того, кто рекомендовал его.
– Они могут справиться повсюду, где я работал. Никогда ничего даже отдаленно похожего не было со мной. Пойми - два мотора сразу, в один и тот же момент!
– Не волнуйся! Не о тебе идет речь. Дело ясное. Приезжай поскорее, достань другую машину и летай дальше.
– Теперь-то уж я буду летать! Я им покажу!
– Лучше бы и вам дождаться "Гаваны", - вдруг обратился ко мне провожающий Базилио. До сих пор он молча наблюдал всю сцену.
– У того сахар, у того мед, - это, знаете, не смешно, это красиво получается только в книжечке "Мир приключений", издание Петра Сойкина, Санкт-Петербург, Стремянная улица.
Я и сам не прочь поплыть на "Гаване". Но когда она отойдет? А Янгвас уже сидит за штурвалом, винты шумят. Я занял свое место рядом.
Опять этот Бискайский залив, в четвертый раз, будь он проклят! Но сейчас все шло как по рельсам. Правый мотор почти не барахлил. Показался внизу большой военный крейсер. "Балеарес", - кивнул на него Янгвас. Сейчас он был в отличном настроении, не переставая насвистывал песенки. Мы обогнули крейсер вежливой подковой, на расстоянии его зениток.
Французский берег теперь был гостеприимен. Мы шли над спокойными рощами и виноградниками, над маленькими городами, над столетними деревьями вдоль прямых, четких, еще наполеоновских дорог. Море огней и цветные маяки Тулузы встретили нас. Тут же, в аэропорту, заказал себе на утро место на Барселону.
11 июня
Большой корабль общества "Эр Франс" легко и плавно отчалил от зеленой глади аэродрома. Четыре мощных мотора гудели глухо и спокойно; в просторной кабине, на широких креслах у огромных окон, сиделось тихо, дремотно. На столиках валялись пестрые проспекты и путеводители, это линия Тулуза Аликанте - Танжер - Рабат. Пилот равнодушно смотрел вперед, рядом с ним бортмеханик читал газету. Я вспомнил, что Мигель Мартинес перебирался в Барселону по сходному маршруту. И "мир приключений" между Байонной и Бильбао... Сейчас это был только заурядный, маленький перегон солидного воздушного экспресса.
Барселона дохнула тяжелым зноем. Все попрятались с улиц в тень. Заказал себе машину на Валенсию. В "Мажестике" я нашел Эренбурга{27}. Он изнемогал от духоты, он сказал мне, что вчера началось республиканское наступление на Уэску. Ударной группой в этой операции служит 45-я дивизия под командой Лукача - Залки. Известий с фронта еще нет.
Мы решили позавтракать вместе, он вышел куда-то по соседству и мгновенно вернулся. На нем не было лица.
– Звонят по телефону, - сказал он, - будто бы Лукач убит.