Испанский сапог. Нам есть чем удивить друг друга
Шрифт:
Какое-то время ели молча, размышляя о том, как строить разговор дальше.
– Ну что ж, местечко занятное, – благодушно сказал Ледников, справившись с гигантской порцией. – Спасибо, что показали, надо будет запомнить.
– Не за что. Сочтемся.
Келлер вытер свой крохотный замаслившийся ротик и перешел к делам:
– Не знаю, что наговорила вам эта дама, но, не скрою, мне не хотелось бы иметь вас, Валентин Константинович, в числе противников…
– Господи, да на отдыхе я тут, на отдыхе! И не собираюсь ни в чем участвовать. Ни в делах, ни в процессах,
– Верю. Верю. Но вы же знаете, как это бывает… Человек не хочет, не предполагает, ни сном, ни духом – и вдруг, оказывается, втянут в историю, о существовании которой еще день назад и не помышлял…
– Вы хотите сказать, что я уже втянут?
– Судя по всему.
– Без меня меня женили?
– Увы. Давайте так, мы с вами оба знаем тактику и стратегию следственной работы, поэтому не будем темнить там, где темнить уже поздно. Я не жду от вас полной откровенности, но хочу, чтобы вы ясно представляли себе диспозицию и расстановку фигур, прежде чем решить, на чьей стороне играть…
Ледников согласно кивнул. А что он еще мог сделать?
– Ну и отлично. Ситуация с наследством Муромского-старшего вам известна. Наследники, мать и сын, ненавидят друг друга, но не они ведут игру. За матерью свора испанских крючкотворов во главе с красавцем Гонсало Навасом. Они вдолбили ей в голову, что не надо идти ни на какие уступки и тогда она получит все. Ну, разве что кинет потом какие-нибудь гроши на оплату пребывания Рафаэля в сумасшедшем доме. Это синий угол ринга. В красном углу – свихнувшийся Рафаэль и мадам Согдеева, возомнившая, что ей в Лондоне являлся святой дух и отныне ее земная миссия – стоять на страже интересов Рафаэля, которого она тогда в Лондоне, как вы помните, лично до сумасшествия и довела…
Ледников неторопливо хлебнул сангрии. После острейшей паэльи она была особенно уместна и хороша.
– Вы в это верите? – спросил он. – В миссию? В служение несчастному и обиженному?
– А вы верите? – хмыкнул Келлер. – Зная ее прошлое? Представляя, что произошло с ее отцом? Зная, как с ней поступил Муромский-старший? Зная, как вел себя с ней Рафаэль, пока не свихнулся? – Честно говоря, совершенно себе не представляю – верить или нет? – признался Ледников. – Женская психика – вещь непостижимая. Мне приходилось сталкиваться с такими историями…
– Мне тоже. Но сейчас у меня нет времени разгадывать сей кроссворд, – отрубил Келлер.
– А состояние Рафаэля? Он что-то понимает в происходящем? Его мнение что-то значит?
– Состояние у него сумеречное с некими спорадическими проблесками, в которых нет ни расписания, ни системы, – четко сформулировал Келлер. – Был момент, когда показалось, что психика его пошла на поправку. Как раз тогда он и наделил Согдееву правом представлять его интересы. Выправил официальную доверенность. Но, видимо, это напряжение оказалось ему не по силам и последовал срыв.
– Вы его видели? Рафаэля?
– Имел удовольствие. Все время боялся, что он вцепится мне зубами в глотку.
– Когда я видел его в Лондоне, он просто выл от страха.
– Он и сейчас воет. Регулярно. А потом на него накатывает
– А ее, Согдееву, он действительно слушает?
– А черт его знает! Во всяком случае, когда она с ним, он не воет.
– Ясно. Но вы-то как в этой истории оказались, Аркадий Генрихович? С какого бока припека? Ваш интерес тут в чем?
– Я адвокат и просто представляю интересы своего клиента. Моего личного интереса тут нет.
– А кто ваш клиент?
Келлер улыбнулся укоризненно:
– Валентин Константинович, вы же знаете, что, если бы я мог, я бы давно назвал вам его… Но не могу. Такова его воля.
– Понятно. А в чем интерес вашего клиента?
– А как вам описала его ночью Согдеева?
– Вы уверены, что мы говорили именно об этом?
– Ну, не сексуальные предпочтения друг друга вы обсуждали!
Ледников легко рассмеялся:
– Действительно, о чем можно говорить с красивой женщиной летней испанской ночью наедине?.. Только о делах. – Ледников видел, что пора сделать шаг навстречу Келлеру, продемонстрировать желание обсуждать дела. Нет никакого смысла обострять ситуацию, если хочешь в ней разобраться.
– Если коротко, она сообщила мне, что некий адвокат, заявляющий, что он представляет интересы некоего клиента, вложившего несколько лет назад деньги в предприятие Муромского-старшего, изъявляет готовность помочь ей в борьбе с испанской женой Муромского за наследство. С тем, чтобы после победы в суде она передала этому человеку часть наследства, которая принадлежит ему по праву. Фу!.. Ну, вот примерно так.
– В принципе, это так и есть. Но возникает вопрос: почему она пришла с этим к вам?
– Она сказала – только потому, что здесь ей больше идти было не к кому. А тут вдруг я, на свою беду, зашел в бар, где она страдала от одиночества, выпить сангрии… И она решила, что это знамение Божье. Она же теперь иными категориями не мыслит.
– Ну, допустим… И что она от вас хотела?
– Совета.
– И все?
Ледников решил, что пора господина Келлера немного и осадить.
– Аркадий Генрихович, мы с вами давние знакомые, но не перегибайте палку. Я не на допросе, а вы не следователь. Или мы ведем дружескую беседу, или…
– Да-да, извините, увлекся!
Келлер повертел в руках бокал, заказал пробегавшему мимо официанту кофе. Потом сообщил:
– Валентин Константинович, у меня к вам предложение о сотрудничестве.
– Ого! А как же мой отдых?
– Одно другому не помешает. Согдеева персонаж не простой. Она способна на сложные партии. Мне бы не хотелось, чтобы она использовала в своих комбинациях вас.
– А как она может меня использовать? Для чего?
– Для давления на нас. Она может козырять вами, вашими возможностями для торга с нами, который она ведет ежедневно. Мадам просто не понимает, что даже часть наследства Муромского – это деньги, которые ей не по силам удержать. Они ее раздавят и погубят. «Это, конечно, верно, подумал Ледников, вот только и ты со своим клиентом вовсе не благодетели рода человеческого». Подумал, но, естественно, сказал совершенно иное: