Испанский сон
Шрифт:
— Мы спускаемся к морю, — сказал Сид. — Я обнимаю их за плечи, сразу обеих. В нас возникает желание.
Страус с негодованием вскричал, устав от тщетных попыток раскурочить клювом пакет с люцерной. Вальд тихо выматерился и зубами вспорол пакет, краем глаза следя за тем, чтобы во время этих хлопот не утратить достигнутого. Затем он коснулся пениса пальцами и закрыл глаза.
— Мы раздеваемся, — продолжал между тем Сид, увеличивая паузы между словами. — Медленно, медленно раздеваемся при свете восходящей луны. Каждый из нас по очереди снимает одну из немногочисленных оставшихся на нас вещей,
— Черт тебя побери, Сид, — нетерпеливо пробормотал Вальд. — Почему все так медленно?
— Не мешай, — буркнул Сид. — Так у меня заведено… мы медленно — очень медленно! — снимаем свою последнюю вещь и остаемся совершенно обнаженными. Желание наше становится нестерпимым… Тогда мы идем к воде и с тихим смехом погружаемся в ее ласковые объятия.
Вальд заключил член в объятия своей ладони.
— Наконец, мы касаемся друг друга. Не так неистово, как мы уже делали это во время танца. Мы делаем это нежно. Мы обнимаемся. Наши тела переплетаются; мы выкатываемся на мягкий песок. Светленькая говорит мне: «!Te quiero, Paco!»… А негритянка говорит: «!Te quiero tambien!» — и я…
Сид перестал говорить и наполнил Трубу глубоким ритмичным дыханием.
— Дальше! — крикнул Вальд.
— Дальше… я обхожусь… без слов, — в такт дыханию прошептал Сид, — и ты можешь… заняться этим же… и лучше… не отвлекай меня… пока я не…
Вальд последовал обоим советам.
Через полчаса с небольшим, отдохнув и даже наскоро пробежавшись глазами по тексту контракта, Вальд услыхал из Трубы:
— На рассвете я беру их в корзину. Мы поднимаемся высоко в небо, и я показываю им весь мир.
Вальд подумал, не присоединиться ли. Потом тяжело вздохнул и набрал номер офисины.
— Они стоят рядом со мной, одетые по-курортному, — продолжал между тем Сид свою мысль, — светленькая в голубых джинсах, негритянка в короткой юбочке. Их захватывают романтические краски восходящего солнца, высота и величие воздушного океана. Грудь светленькой вздымается; она хватает мою руку и говорит: «Пако! ты чувствуешь, как у меня бьется сердце?» С этими словами она прижимает мою руку к своей груди.
— Алла? — спросил Вальд потише, чтоб не мешать товарищу. — Соедини меня с г-ном Х.
— Одну минутку, Вальдемар Эдуардович.
— Грудь негритянки вздымается тоже, и с этими же словами она прижимает к своей груди мою другую руку. Затем они обе, как по команде, поворачиваются ко мне лицом, и мои руки соскальзывают с их грудей на их талии… опускаются ниже… я беру их за задницы, в то время как они нежно поглаживают сквозь ткань шортов мой набухающий член…
— Х. Слушаю вас, Вальдемар Эдуардович.
— Вы получили
— О, да.
— Как он вам?
— Они слегка повизгивают, выражая тем самым свое возрастающее желание. Их задницы упруги; кажется, мы можем провести целую вечность, лаская друг друга посреди этой пронзительной голубизны.
— Неплохо; однако, отдельные позиции…
— Какие именно?
— Клаузы третья, пятая и восьмая. Для начала третья; просмотрите, пожалуйста, текст.
— Наконец, мы втроем медленно опускаемся на дно корзины. Мы медленно раздеваемся, но не донага. Мы обнажаем только те части тела, которые ласкали до этого. Светленькая спускает свои джинсы… и я вижу, что под джинсами ничего нет. Кроме самого ее лакомого места, конечно… Светлые волосы между ногами слегка поблескивают; я опускаю свою руку в их пленительную глубину.
— Пробежался глазами.
— Обратите внимание на конец фразы: «…также и все прочие права на интеллектуальную собственность, существенно связанные с Событием, когда бы они ни возникли». Из-за этой формулы мы лишимся возможности, например, продавать права на фильм о полете… даже если этот фильм будет сниматься через десять лет.
— Напрочь лишимся?
— Не совсем; не оговорен верхний предел нашего ценового запроса, так как регламентирован только исчерпывающий список конкретных мероприятий. Улавливаете? Но они могут через суд своей юрисдикции склонить нас к так называемой справедливой рыночной цене.
— Плевать на фильм. Дальше.
— Наступает очередь негритянки. Она задирает свою юбочку, и я вижу, что под ней тоже нет ничего. Кроме… Темные волосы влажно поблескивают. Моя рука забирается в их зовущую глубину.
— Клауза пятая, о расчетах. Вы обратили внимание, что половина контрактной суммы депонируется до вашей посадки в Лас-Вегасе, штат Невада?
— Где? Ах, да. Хм.
— Притом в первой клаузе Событие квалифицируется как беспосадочныйперелет. Это значит, что если вы, паче чаяния, не долетите до Лас-Вегаса…
— Они обе закрывают глаза. Я ласкаю самые сокровенные их места и чувствую, как они увлажняются.
— Понял. Придется долететь.
— Хозяин — барин… Тогда последнее: клауза восьмая, перечень реквизитов. Зачем принимать деньги на банковский счет «ВИП-Систем»? С нас же заберут половину налогами… если не больше.
— Г-н Х., это не телефонный разговор.
— Отнюдь, Вальдемар Эдуардович. Речь идет об объектах интеллектуальной собственности, к тому же возникших в экстерриториальном пространстве. Конечно, можно и их обложить налогами, но можно и легально сопротивляться этому, так что разговор вполне телефонный.
— Клитор светленькой набухает первым, я ощущаю его под своими пальцами. Ее губы призывно раскрываются мне навстречу.
— О’кей. Ваши рекомендации?
— Очень простые — раз уж вы летите в Неваду, то купите тамошнюю фирму… через траст, конечно, чтобы ни одна падла в совке за жопу не взяла…
— Клитор негритянки тоже набухает, и она берет в руки мой член.
— Вы можете связаться с таким трастом сейчас же?
— Не совсем сейчас — траст будет карибским…
— Но у меня не предусмотрено остановки на островах.