Испекли мы каравай (сборник)
Шрифт:
— Мы две недели! Под дождем, в грязи! Коростой покрылись! — горячился Сергей. — Загнали чеченов! В ущелье, обложили со всех сторон! Там все главари были, вся верхушка. Их и бить не надо было, они уже лапы кверху задирали. А тут приказ! По всему периметру, на всех точках — отступать! Ты это представляешь? Отходить, когда они у нас в клещах! Вертолеты штабные кружат — а нука, кто приказ нарушит, мы его, голубчика, под трибунал. Предатели! На крови предатели!
— Ты мне говоришь! — стукнул по столу Олег.
— Ребята, тише, — подал голос Борис.
Он не вмешивался. Сидел
— Ты мне говоришь! — повторил Олег. — Я в командировке был, в Краснодаре. Знаем — отдел весь продался криминалу. А у них конкретные результаты! Ни у кого нет таких результатов, а у них есть! Бандюги им часть информации сливают, а наши их не трогают. Главное — конкретные результаты. И заткнись. Ко мне потом в Питер один из краснодарцев приехал. Домой зашел. Паркет горбатый увидел — нос кривит. На какие шиши я ремонт сделаю? А у него дача под Сочи и жена-соплячка на «Ауди» разъезжает. Я — полковник ФСБ! Не могу ремонта сделать, сына в гимназию отдать. Он — сраный капитанишка…
— Я тоже полковник! — перебил Сергей. — А ты знаешь…
Ольга и Лена завороженно переводили взгляд с одного на другого. Они и не про такие безобразия слышали по телевизору. Но из уст живых собеседников — совсем другое. И все-таки Татьяна под шумок увела подруг — поздно, пора спать. Она постелила им на большой кровати в гостевой спальне. Что было тут же отмечено.
— Киргизуха, ты поняла, почему нас Лахудра на третий этаж и в одну постель запихнула? — спросила Ольга.
— Лишнее белье не стирать? — предположила Лена, вопросительно глядя на Таню.
— Как же! — Ольга натянула ночную рубашку. — Боится, что мужиков соблазним. В их койки попрыгаем.
— А сама сейчас под бочок к Борису завалится, — мечтательно сказала Лена. — Хороший мужчина, между прочим. Где ты с ним познакомилась?
— Если я вам расскажу, вы полночи будете хохотать.
— Мы не торопимся, — сказала Ольга.
— Ага, я люблю послушать про романтическое. — Лена устраивалась на подушке.
— Девочки, спокойной ночи! Я погашу свет.
В темноте, закрывая дверь, она слышала, как ее чихвостят подруги: моралистка, ханжа, пионерлагерь устроила, мы девушки честные, а сама… хоть наконец мужик появился…
Татьяна приготовила постели Олегу и Сергею в торцевых комнатах на втором этаже. От девочек их отделяли два пролета лестницы, три коридорчика и зимний сад.
Внизу политическая дискуссия продолжалась, но не за столом, а на кухне. Олег мыл посуду, Сергей вытирал, Борис расставлял тарелки и фужеры по местам.
— Надоело стыдиться маразматиков-президентов, — говорил Олег. — Брежнев, потом Ельцин — хронический национальный позор. Поэтому Путин, Сережа, не потому что он наш, гэбист, а потому, что… — Олег увидел Татьяну и прервался. — Мы себя по-свински вели? Разогнали твоих подружек?
— Скорее, усыпили. — Борис не дал Тане рта открыть.
Он развернул ее спиной и, обнимая за плечи, вывел в темную часть гостиной.
— В постельку! — прошептал ей на ухо. — Быстро в постельку!
Тихонько прихлопнул пониже спины. Не удержался и стал поглаживать там, где
— Ты что! — Татьяна развернулась и с опаской посмотрела в сторону кухни. Ребята, кажется, не видели. Или деликатно отвернулись? — Мне нужно показать, где они будут спать.
— Сами найдут. Там свет горит? Я их провожу. А ты — в постельку. Жди, я быстро.
Похоже, никто из подруг не собирался пускаться во все тяжкие разврата. Кроме нее самой.
Утром они с Борисом выползли на свет, когда гости уже заканчивали завтрак. Утомленно-осоловелый вид Татьяны и Бориса провоцировал шутки. Но ребята удержались от подтрунивания — вели себя так, словно эта парочка десять часов подряд не любовью занималась, а трудилась на фабрике в ночную смену.
Сергей и Олег переглянулись: по Сеньке ли шапка? Борис сказал, что они едут к его знакомой. Характер знакомства не вызывал никаких сомнений. Татьяна — женщина симпатичная, спору нет. Но есть еще Галина и Тоська. Кроме того, Татьяна — человек из другой весовой категории. Один дом загородный чего стоит. У Олега под Петербургом дача — шесть соток и щитовой домик, чуть больше туалета. Сергей после долгих мытарств получил двухкомнатную квартиру в Рязани, где стояла его дивизия. Квартиру в хрущобе, с крысами, ржавыми батареями парового отопления и неизводимыми полчищами тараканов.
Свои сомнения они оставят при себе. Они вообще никогда не лезли в личную жизнь друг друга. Виделись не часто, а встретившись, что же, о бабах говорить? Правда, однажды они здорово напились, когда с женой Олега случилась беда. Борису позвонил Сергей: только что разговаривал с Олегом, он не в себе, его Света не то померла, не то помирает — не понял, ты в курсе? Они решили ехать в Питер. У Светы обнаружили рак груди. В день операции, когда ей подчистую вырезали всю женскую красоту, они и надрались. Говорили о постороннем и, не чокаясь, каждый про себя, пили за эту несчастную грудь, которую Борис и Сергей в глаза не видели, а Олег был готов не только с ней расстаться, но и отдать любую часть своего тела — лишь бы Света выжила.
Операция прошла успешно, рак остановили, а выпуклости под одеждой на Светином торсе ничем не отличались от прежних. Были ли у нее теперь силиконовые протезы или просто лифчик ватой набит — не важно. Важно, что жена Олега осталась с ним на этом свете.
Борис тоже сам разберется. Захочет поделиться — пожалуйста. А с советами и расспросами никто ему в душу не полезет. Да он никого и не пустит. Хотя прихватило его, по всему видать, крепко. Даже поглупел наш Сократ — блаженная улыбка с лица не сходит.
На улице потеплело — минус три и светит солнышко. Решили жарить на воздухе шашлыки. Расчистили дорожку к патио — под черепичной крышей на столбах каменная жаровня, деревянный стол и лавки.
— Летом здесь еще красивее, — сказала Лена, — вон там маленький декоративный прудик с кувшинками, дальше альпийская горка, а здесь английский газон и цветочки вокруг.
— Татьяна такие приемы устраивает! — подхватила Ольга. — Между деревьями столики со стульями, над ними фонарики — английские лорды отдыхают.