Испивающие Души

Каунтер Бен

Ярость. Гнев. Единственная сила. Но неужели только утрата Копья Души привела к таким ужасающим последствиям? По правде говоря, Сарпедон почти не вспоминал об артефакте за последние несколько месяцев. Его потеря была всего лишь одной ниточкой в огромной паутине несправедливости.

Что надо вспомнить? Чем вызвать гнев, достаточный для победы? Надо думать, думать быстро, иначе Горголеон убьет его.

Сарпедон понял, что расслабился, и магистр неожиданно появился у него за спиной, схватив за горло.

Глава Ордена поднял изменника в воздух, воздев ненавистное тело врага высоко над головами ликующих десантников. Парящие

арки потолка храма растянулись перед Сарпедоном, и магистр побежал к алтарю.

Десантник сопротивлялся. Это не помогало. Горголеон достиг конца нефа и снова поднял библиария высоко над головой.

— За Дорна! — проревел он и метнул Сарпедона в цветной витраж.

Мир превратился в острые, как бритва, осколки цвета. Железный пол ударил его, и библиарий почувствовал, как внутри что-то оборвалось.

Нет. Не умирай. Не сейчас. Еще есть надежда.

Он увидел над собой ошеломленные юные лица, уставившиеся на него, — черепа свежевыбриты, имплантаты еще кровоточат. Послушники.

Сарпедон оказался в Зале Послушников, где собирались новые рекруты обдумать традиции Ордена и важность своей будущей миссии. Сарпедон провел здесь бесчисленные часы, когда его обтачивали, превращали из необработанного камня в скульптуру, достойную носить символ Испивающих Души. Из альковов серых стен сурово взирали статуи святых и героев Ордена, вокруг парили жирные молитвенные дроны, извергая благовония из пухлых тел.

Закутанные в пурпурные одежды послушники рассыпались в стороны, сжимая в руках томики «Боевых Катехизисов». Должно быть, они собрались здесь помолиться за своего магистра и даже не подозревали, что смогут увидеть саму схватку.

Сарпедон схватил посох и вскочил на ноги. Кажется, у него открылось внутреннее кровотечение, а второй нагрудник, вплавленный прямо в ребра, раскололся. Организм временно уменьшил болевые ощущения, но библиарий чувствовал, что очень серьезно ранен.

На секунду он снова вернулся на крепостные стены цитадели Квиксиан Обскура, шея чужака хрустнула в кулаке, а в душе разверзлась жуткая голодная бездна пустоты.

Сарпедон сражался на сотне планет, получил множество страшных ран. Он видел десятки погибших братьев-воинов, убивал врагов тысячами.

Почему? Почему они умерли? Почему он убивал?

Горголеон впрыгнул в разбитую раму витража и приземлился рядом. Другие десантники набились в Зал Послушников, желая увидеть чужую смерть.

Слуги Императора умирали на стенах крепости Квиксиан Обскура, в звездном форте, на «Герионе». По всему Империуму — на Армагеддоне и Икаре IV, в бездне миров Саббаты, на Талларне, Вальхалле, Вогене. Они умирали у Кадианских ворот, они умирали в ульях Ластратии, они умирали в долинах Авиньона, они умирали на Терре в агонии Ереси — миллионы космодесантников и неисчислимые миллиарды самых обычных граждан Империума отдавали свои жизни, защищая его святость, защищая ложь.

Но не это самое худшее.

Шаги Горголеона казались медленными и размашистыми. Сарпедон чувствовал силу, о которой писал Дениятос, — священный гнев, позволяющий людям совершать небывалые подвиги, переходящие все грани разумного. Она наполняла его, пронзая тело и контур защиты. Сарпедон чувствовал, как лучи света Архитектора Судеб сияют на его теле. Знал, что надежда есть всегда.

Библиарий понял, какая страшная истина кипела в его подсознании, нечто настолько ужасное, что он даже не осмеливался

думать об этом. В гуще бесполезных смертей и ничего не значащей войны сражались Испивающие Души. Храбрее, чем их братья, чище, чем кто бы то ни был. ОНИ старались быть лучшими. Самыми лучшими.

Но заслужили только позор, ибо сохраняли разложение и порочность Империума. Они думали, что следуют примеру Дорна с фанатическим энтузиазмом. Они даже не подозревали…

Горголеон провел мощный апперкот. Сарпедон отразил его посохом, отвел в сторону и сумел погрузить наконечник оружия глубоко в тело магистра.

— Все это время, — крикнул библиарий, — мы были ничем!

Он схватил Горголеона за руку и бросил прямо на стену Зала Послушников. Тело противника пробило несколько перегородок между кельями.

Был ли он когда-либо настолько сильным? Нет, это Император, Архитектор Судеб, наполнил его такой мощью, что тело и разум едва могли ее вместить. Сарпедон прошел сквозь разбитую вдребезги стену и увидел Горголеона, избитого, окровавленного, пытающегося встать на колени. Тень паники набежала на лицо магистра. Он никогда не видел никого, подобного Сарпедону. Никто не видел.

Чего больше всего боялся Горголеон? Поражения.

Ад.

Бесплодные, изрезанные рубцами камни лежали под их ногами. Наверху раскинулась чернота космоса, звезды вздулись, умирая. Бесформенный инопланетный корабль рассек мрак желто-гнилостной полосой, бури варпа вскрыли жуткие раны в ткани реальности, из них бурньм кровавым потоком изверглись орды Хаоса. Холодная и жестокая Галактика попала в руки чужих, в Руки демонов, высосанная до донышка врагами человечества. Эта картина могла напугать самого стойкого слугу Империума, это было место, где все его мечты, все старания обратились в прах.

Самыми жуткими оказались звуки. Кудахтанье инопланетных работорговцев. Бормотание безмозглых демонов. Отдаленные крики умирающих людей. Даже Горголеон пришел в ужас от картины, открывшейся перед ним.

Сарпедон никогда не заходил так далеко, Ад никогда не создавал целый мир, сочащийся страхом. Но библиарий знал, что иначе ему не сломить дух магистра, чувствовал силу Императора, бьющую через край, наполняющую его психической энергией до тех пор, пока она не стала обжигающе-белоснежной звездой, истекающей в Ад. Вся его мощь сосредоточилась исключительно на Горголеоне — кошмар видел только он и Сарпедон, легкая дымка скрыла сражающихся противников от остальных десантников.

— Ты не можешь победить колдовством, Сарпедон! — закричал магистр, пытаясь заглушить дикий стон измученной Вселенной.

Библиарий чувствовал, как растет в нем сила, раздаваясь вширь, распирая его изнутри. Она стучалась в его кожу и кости изменившегося скелета. Он был переполнен огнем. Казалось, энергия сейчас выйдет из десантника, в клочья разнеся все вокруг.

Горголеон с трудом поднялся на ноги, со злобой ударил силовым кулаком по каменным плитам, пробив в полу огромную дыру. По его лицу струилась кровь, зубы скрежетали, на челе лежала печать смерти, как уже много раз до этого. Магистр Ордена вложил каждую частичку своей силы в атаку, обрушившись на Сарпедона, парируя выпады энергетического посоха, отчаянно стараясь переполнить свой разум яростью, не дать ему подчиниться воле Ада. Но Сарпедона уже нельзя было победить — в его венах бушевал кипящий океан огня, рука Архитектора Судеб лежала на нем.