Исполнение долга
Шрифт:
На разборе учений командарм дал в общем положительную оценку боевой выучке личного состава и в последующей беседе со мной высказал уверенность, что 1-я гвардейская может вновь успешно громить немецко-фашистских захватчиков.
Планируя боевые действия Красной Армии на зимне-весеннюю кампанию 1944 года, Ставка Верховного Главнокомандования исходила из необходимости быстрее разгромить немецко-фашистские войска групп армий «Юг» и «А» в восточных районах Правобережной Украины, отбросить их от Днепра до Южного Буга, а в дальнейшем — к Днестру.
Начало
Утром 25 февраля к нам, в штаб 1-й гвардейской, приехал Н. Ф. Ватутин. Командующий армией в это время находился в 11-м стрелковом корпусе. Здороваясь со мной, Николай Федорович пошутил:
— Значит, навел порядок? Командарма прогнал в войска?
— Напротив, товарищ командующий, он меня прогнал в штаб, а сам все время находится в войсках.
— Знаю. У него правило суворовское: где солдаты — там и полководец.
Скоро я убедился, что это действительно так. Андрей Антонович не засиживался в штабе армии.
— Свяжитесь-ка с корпусом, — приказал Ватутин. — Если Гречко еще там, пусть отдаст необходимые распоряжения командиру корпуса, а сам едет сюда.
Связь у нас работала идеально: и проводная, и радио. Но не успел я соединиться со штабом корпуса, как открылась дверь и через порог шагнул сам командующий армией.
— На ловца и зверь бежит, — весело поприветствовал его Ватутин.
Видно было, что они искренне уважают друг друга и рады встрече.
— Теперь за дело, товарищи. Прошу к карте, — пригласил командующий фронтом. И подойдя к столу, где была разостлана моя рабочая карта, продолжил: — Одиннадцатый стрелковый корпус в полном составе передать вместе с его боевым участком восемнадцатой армии.
Андрей Антонович укоризненно посмотрел на Ватутина, как бы говоря: мы, мол, столько трудов положили на подготовку корпуса к предстоящей операции, а плоды пожнет кто-то другой.
— Не огорчайтесь, — понимающе улыбнулся Ватутин. — Вы получите взамен два стрелковых корпуса — семнадцатый гвардейский и тридцатый, с более полнокровными дивизиями. Да еще одиннадцатый танковый корпус и две артиллерийские дивизии прорыва…
В тот день я несколько часов провел в обществе Н. Ф. Ватутина. Он делился с нами своими замыслами, ставил задачу армии, давал советы, как решать ее. Мне не раз доводилось слышать о недюжинном уме этого человека, его образованности, организаторских способностях, кипучей энергии. Но только тут я имел возможность убедиться во всем этом лично и вдобавок еще ощутить редкостное обаяние Николая Федоровича, его способность воодушевить подчиненных, заразить своим энтузиазмом.
К сожалению, та моя встреча с ним была последней. 29 февраля, в разгар подготовки к многообещающей наступательной операции, командующий 1-м Украинским фронтом генерал армии Н. Ф.
Дело было так. Накануне к нам прибыл представитель Ставки Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. После ужина он и командующий армией ушли отдыхать, а я остался дежурить у ВЧ. В 2 часа ночи раздался резкий звонок. Снимаю трубку и слышу тихий голос Верховного:
— Здравствуйте. Товарищ Юрьев [7] у вас?
— Так точно.
— Попросите его к телефону.
Я приказал находившемуся со мной офицеру немедленно разбудить маршала. Г. К. Жуков появился быстро, взял телефонную трубку и жестом руки потребовал от меня остаться рядом, предполагая, видимо, что придется что-то записывать.
Телефон ВЧ обладал повышенной громкостью, и я отчетливо слышал весь разговор.
— Вам известно, что бандитами тяжело ранен Ватутин? — спросил Сталин.
7
Юрьев — один из псевдонимов Г. К. Жукова. — Прим. авт.
— Нет, — ответил Жуков.
— Почему вы, представитель Ставки, допускаете безнаказанные действия бандеровских банд в расположении наших войск?
Жуков не успел ответить. Верховный тут же приказал:
— Вступайте в командование Первым Украинским.
На этом переговоры закончились. В аппарате послышались короткие гудки.
Положив телефонную трубку, маршал несколько минут молчал. Затем приказал мне подробно выяснить, как все произошло с Николаем Федоровичем Ватутиным и где он находится.
Нам было известно, что командующий фронтом уточнял в тот день задачи 13-й армии. Я прежде всего позвонил туда, к начальнику штаба генерал-лейтенанту Г. К. Маландину. Герман Капитонович был потрясен случившимся. Его связывала с Н. Ф. Ватутиным долгая и крепкая дружба — до войны они вместе работали в Генеральном штабе.
От Маландина я узнал, что и он, и командующий 13-й армией генерал-лейтенант Н. П. Пухов настойчиво предлагали Н. Ф. Ватутину заночевать у них. Но Николай Федорович не согласился — спешил в 60-ю армию к И. Д. Черняховскому. Где-то по дороге на автомашину командующего фронтом и бронетранспортер с охраной напала банда украинских националистов. Завязалась перестрелка. Ранив Н. Ф. Ватутина, бандиты скрылись в лесу. Командующего фронтом доставили в Киев.
Все эти подробности я немедленно доложил Г. К. Жукову, и он той же ночью выехал от нас на фронтовой командный пункт. А через полтора месяца до нас дошла горькая весть о безвременной кончине Николая Федоровича Ватутина.
3 марта 1944 года командующий 1-й гвардейской армией генерал-полковник А. А. Гречко подписал боевой приказ на переход армии в наступление. Оно должно было начаться с утра 4 марта, поэтому ночь мы провели уже на вспомогательном пункте управления. Командарм не сомкнул глаз ни на минуту, однако внешне был абсолютно спокоен. Я тоже бодрствовал всю ночь — волновали предстоящие события.