Исполнение желаний
Шрифт:
— Пойдём отсюда! — грубо сказал он. — Нет никакой Селембрис! Блажь примерещилась!
— Карр! — раздалось сверху.
Товарищи задрали головы. На красавице-сосне сидел здоровый ворон.
— Добррый день! — сказал он.
— Ах ты, предатель! — взревел Костян, моментально сгрёб лапами полсугроба и тут же сшиб Ворона с ветки снежным комом.
— Не надо, Костя! — орал предатель, бегая вокруг сосны.
— Да я тебе, заразе, щас все перья выдеру! — не унимался тот, гоняясь за Вещуном и хлопая по снегу
— Что-то ты, Костян, от манной каши озверел. — проговорил вкрадчиво чей-то бархатный негромкий голосок. — Уж на ворон кидаться начал.
Костян и Федька удивлённо оглянулись.
— Ой, — обрадовался Чугунков, — Вавила!
— Он самый. — согласился кот. — А вы, я вижу, развлекаетесь.
— Да вот, — с ненавистью проговорил Костян, бросая взгляд на Ворона, выглядывавшего из-за сосны, — вот он, предатель!
— Я не нарочно! — с испугом поведал тот. — Меня заставили!
— Слыхали мы энти ваши речи! — ехидно ответил Костик. — Иди сюда, комок вранья! Я тебя на одесную положу, а шуёй прихлопну!
И снова потянулся к предателю.
— Не воздевай напрасно руцы, Костя. — философски заметил кот. — Есть дела важнее.
Тут все увидали рядом с Вавилой на снегу большую сумку с адидасом.
— Это, конечно, не тётя Грыся, но всё же что-то. — сказал тот, расстёгивая молнию. Чувство мести оставило Костяна, потому что из сумки потянуло такими гастрономами, что у обоих истосковавшихся по окорокам товарищей немедленно началось обильное слюноотделение.
— Полтавская полукопчёная — ммм! — с упоением пропел Вавила, доставая большие коричневые кренделя. — Подлинная! Не какая-то подделка из маркета!
Как фокусник, он вынимал ветчину, сыр головой, стопку лавашей, прорву фруктов, топлёное молоко в бутылках (с пенкой!), буженину, копчёную форель, банку маринованых огурчиков и напоследок торт «Хрум-хрум».
— А я уж скатерть постелил. — льстиво подмазывался Ворон Воронович.
— Щас как дам по вые. — уже без всякой злости отозвался Чугунков.
— А вот ещё венгерский шпиг. — любовно проговорил кот и вытащил большой красно-коричневый шмат сала толщиной в пять сантиметров со снежно-белым срезом.
— А глаз овечьих нет? — поинтересовался Ворон. — Чтоб с душком немного, но без опарыша.
— Нет. Но, тебе лично от меня пакетик вяленых кальмаров. — ответил кот. И продолжил:
— Пироги с капустой, пироги с зелёным луком, с тресковой печенью, с мясом, с курагой и тыквой, с малиной и черникой, сладкие ватрушки, сочни, маковники с помадкой…
— А кишочков нет слегка гнилых, печёночки ослизлой, — снова вылез Ворон, — чуть подвонявшей селезёнки, каких-нибудь иных пахучих ливеров?
— Нет. — ответил кот. — Но, в глаз могу дать.
Он достал с самого дна
— Что за чушь?
Щёлкнул когтем — обе превратились в «Сарову». Кот пояснил:
— А горилки, Костя, нету. И вообще, я с несовершеннолетними не пью.
— А нет ли кровушки в ведёрке? Али слёз сиротских? — совсем уж басом прогнусавил Ворон.
Все обернулись. Он сидел на раскладном стульчике, нахально закинув ногу на ногу и опершись крылом о спинку. Перед Вещуном был столик и ещё три стула.
— Какие у тебя, однако, гриндера. — заметил он Вавиле.
— Да ты ешь, ешь. — понукал Костяна кот.
— Слушай, ты чего меня откармливаешь, словно поросёнка? — вдруг насторожился тот, выедая громадный ломоть ветчины, как простой арбуз.
— И вовсе нет! — обиделся Вавила. — Хотел, чтоб было, как у тёти Грыси. Да вижу, что не угодил!
Ворон бросил грызть колбасный хвостик и охотно поделился соображением:
— Оне вас, мальчики, склоняють к авантюре! Безжалостный васята! Куды ты хлопцев совращашь?!
— Молчи, оракул чёртов! — замахнулся на него куриной ножкой-гриль кот в гриндерах. — У их товарищ вляпался в такую лажу! Один пошёл змеюк давить!
— Шо?! — подскочил Костян, роняя сёмгу. — Я разве всех не подавил?!
— Экий, Костя, ты нахал! — язвительно ответил Ворон. — Змевичей ведь молодых давил Лёлё! А ты, мой друг, командовал парадом! Мне было сверху всё-оо видать!
Костян обалдело лупал обоими глазами. Федька не выдержал и расхохотался да так, что из носа брызнуло топлёное (с пенкой!) молоко.
— Ну ты герой, Добрыня! — он даже выронил изо рта пирог. — Вот отчего Косицын был такой ободранный с макушки!
— Кис-кис-кис! — Ворон задумчиво крошил для птичек половину лаваша.
— Так, значит, он опять ушёл туда? — прохохотавшись, догадался проницательный Чугун.
— Да, к сожалению, он опять коровий сын. — поведал Ворон. — А по сказке у Калинова моста история не кончилась, а только началась. В-общем, Костя, ты совершенно верно делал, что рвался бить трёх снох змеёвишных. Уж я бы нажрался потрохов!
— А то тебе недоставало! — буркнул Иван-царский сын, привычно не доверяя Вещуну.
— Костя, ты не поверишь, — задушевно поведал Ворон, — как трудно прокормить родню!
— Ты ври да не завирайся! — сурово напомнил Вавила, — А то подохнешь, Вещий Негодяй!
— А я в той сказке был? — поинтересовался Федька. — То есть не я, а Иван-поповский сын.
— Там всё було! — важно ответил Ворон и получил воблой по макушке.
— Чугун, к чему весь разговор веду? — со вздохом рассуждал Вавила, выедая из пирога мясо. — Ты ведь когда Добрыней был, Костика не помнил?