Исполняющий обязанности ректора и проказница
Шрифт:
*** ***
Захлопнув за собой наконец дверь кабинета, Кеннет обнаружил, что его кресло занято.
Хотя нет: первое, что он обнаружил — лежащие на его рабочем столе пяточки. Розовые, круглые, аккуратные и гладкие, голенькие женские пяточки, нахально сложенные на рассыпанных по столу документах. Кеннет застыл в дверях, изучая находку.
Хозяйка пяточек не торопилась подать голос или проявить еще какую-то активность. Она продолжала сидеть, беспардонно развалившись
А он недооценил стремление юных магесс к свободе! И, кхм… уходу во все тяжкие.
Хотя эта, кажется, отнюдь не со старшего курса. Первокурсница! Он запомнил это личико: милое и прелестное — как и у множества сверстниц этой девицы. Нежное, свежее, с огромными черными глазами в опушении длинных ресниц. Но было в нем что-то, выделяющее его из множества других. Возможно, нахальный взгляд.
Нет, не так. Бесстрашный взгляд. Она — единственная из студентов, кто глядел на него без опаски. И в то же время — без обычной для родовитых детишек спеси.
Дочь знатных родителей, она не испытывала презрения к лишенному титула человеку. А такое презрение было обычным — ибо будь ты трижды мощным магом, хоть самим божеством, но без титула ты — ничто.
Удивительным образом эта малышка оказалась лишена предрассудков своей среды. И тем привлекала к себе внимание.
Он даже вспомнил ее имя: леди Брейнстоун, младшая дочка барона Брейнстоуна. Кажется, в академию пришла аккурат из обители милосердия. Где, по слухам, молитвами и постом лечила разбитое предательством жениха сердце. Романтическая барышня! Жаль только, с мизерным даром. Да, развить его было возможно. Но… увы — сильной магессы из девочки не выйдет. Невзирая на усилия учителей и ее собственное усердие.
А девчонка — старательная ученица. Он припомнил и результаты теоретического испытания. Эта малышка Брейнстоун не была невеждой. Иначе б ее даже не зачислили.
На собеседовании она сразу заявила, что намерена пойти по направлению артефакторики: в нем единственном не требовалось сильного дара. Некромант мысленно рассмеялся: как это он сразу не вспомнил ее лица! Она ведь произвела на него изрядное впечатление на вступительных испытаниях.
Хотя чему удивляться. Он в первый момент и лица-то не увидел. Только пятки!
И к чему этот фарс, скажите на милость? Девица, которую приняли без особенного скрипа невзирая на слабый дар, вдруг перепугалась, что ее могут отчислить? И пришла в таком виде в его кабинет, чтобы… в личной беседе упросить его дать ей шанс?
А ведь в ее интересах было бы напротив — не напоминать лишний раз о себе. Хотя бы до конца первого курса. Однако он, кажется, слишком долго торчит столбом.
Поразмыслив, некромант прошел к столу и уселся напротив гостьи.
— Студент Алвар Кеннет прибыл, — буднично сообщил он. — Вы меня вызывали, госпожа ректор?
Ножки лениво наклонились набок.
— Вы отчислены, студент Алвар Кеннет, — ехидно сообщил мелодичный голосок. — За вопиющую бездарность. И полную безнадежность,
— Экий финт судьбы, — восхитился некромант. — А вы не забываетесь, миледи?
— Возможно, — не стала спорить юная баронесса. — Но, видите ли, я пришла к вам с просьбой… и не знаю, с чего начать, — она немного поерзала в кресле, усаживаясь чуть ровнее. — Дело в том, что я и правда возмутительно бесталанна. Мой дар смехотворен. Не нынче — так месяца через два-три меня придется выгнать. Я прошу вас сделать это сейчас.
— Однако! — некромант закашлялся. — Неожиданный поворот. Миледи, я жажду подробностей.
— Каких именно? — девица хлопнула наивно ресницами, пальчиком оттягивая кружевную косынку с груди.
— Кх… нет, пока не этих, — выдавил он, с удивлением ощущая, как сердце ускоряет бег. — Хотя подробности мне очень и очень нравятся, — взгляд сам собой прилип к округлой груди, наполовину открывшейся: корсаж был бесстыдно расшнурован. — Давайте начнем с, так сказать, теории. Вы только-только поступили. Что заставляет вас так отчаянно торопиться покинуть стены академии? Вас пока что никто не гонит прочь.
— Пока что, — хмыкнула Брейнстоун.
В короткой реплике звякнули металлические нотки.
— Миледи, это не ответ. Вас кто-то обидел? — он вгляделся в бесстрастное личико. — Вам кто-то сказал, что вас могут отчислить? Это был кто-то из студентов или преподавателей? Если преподаватели — я проведу беседу. Ваш дар — будем откровенны, миледи — и впрямь смехотворен. Но ваши знания поражают! А для артефактора важны именно они. У вас есть все шансы стать хорошим мастером. Странно, что кто-то из преподавателей этого не понимает. Если же студенты… увы, здесь мои возможности скудны. Мы, наставники, вмешиваемся во взаимоотношения между студентами лишь в крайнем случае. Когда возникает угроза жизни. В ином случае я могу лишь посоветовать вам не обращать внимания на досужих болтунов.
Он внимательно вглядывался в ее лицо. К его удивлению, девчонка не стушевалась, не разрыдалась. Она негромко рассмеялась.
— Что, серьезно?! Господин ректор, я похожа на несчастную овечку, которую можно обидеть грубым словом? Простите, — она натянула край косынки обратно на грудь. — Я вам признательна за заботу… правда, я не насмехаюсь! Вы теперь внушаете мне еще большее уважение, — на личике проступила умилительная серьезность. — Но я и правда хочу покинуть академию до конца месяца.
— К такому жизнь меня не готовила, — пробормотал некромант. — Миледи, я по-прежнему не понимаю причины такого желания.
— Причина банальна. Я три года провела в обители милосердия. После моего возвращения отец с крайней неохотой дал разрешение мне поступить в академию. Однако он лелеет надежду выпихнуть меня замуж. И, как только выпускные испытания останутся позади, он непременно вернется к этой идее. Дар мой слаб — так что мне можно не рассчитывать на то, чтобы поступить на службу хоть куда-нибудь.