Испорченная охота
Шрифт:
— Попытка не пытка. Я думаю, что в программе ты точно разберёшься. Готовься, я за подопытным. — Улыбнулся я.
— Михалыч, иди сюда. — крикнул я, выглядывая из рубки. Тот поднялся:
— Чего?
— Иди сюда, объясню.
Зайдя в рубку, кап три огляделся. "Ну, не так уж всё и сложно"
— Сложно не тут, сложно там. — показал я на панель приборов.
— Короче, Михалыч, дело такое. Кузьма русский с меня учил…
— В смысле, с тебя… — Перебил меня Михалыч.
— В смысле, из головы. Ты не перебивай! В общем, у вас на флоте полно всяких терминов специфических,
— Ну есть немного.
— Вот! Поэтому давай базу для флотских ИИ с тебя спишем!
— Как это с меня?
— Да просто, давай, садись в кресло, Кузьма тебя просканирует, и сделает базу.
— Что просканирует.
Мозги! Садись, давай!
— А вдруг…
— Не вдруг. Я вот, живой и здоровый, и даже не заметил. — Сказал я, запихивая меньжующегося военмора под шлем.
— Да подожди ты, объясни тол… — Шлем упал ему на голову, и кап три выпал из реальности.
— Кузьма! Ты ещё, знаешь, что сделай, если получится, переведи меню в синтезаторе, что бы хоть понятно было, что он предлагает. Ну и наши блюда в меню засунь, не всё же тебя из-за каждой чашки дёргать!
— Хм, я, попробую, конечно, но… Меню-то я дополню, но вот с переводом не обещаю. Хотя, к примеру, вот: "Филей с хрящиками из хоботка суньхуньского тонкозубого древоруба в выньсуньском остро-вонючем соусе с ароматом прели древопохухоли".
Так пойдёт? — Хихикнув ответил домовёнок.
Я впал в ступор.
— Сам ты выхухоль! — Больше слов, после Кузиной тирады, у меня не осталось. — Ты сам-то хоть подумал, что сказал?
— Подумал — нейтральным тоном ответил Кузьма. — Что я тебе сделаю, если дословный перевод этого блюда с адаптацией к русскому языку так и звучит?
— Древопохухоль. Это же надо такое выговорить! Ладно, давай по-другому, сделаем. Ты, самые похожие, по составу, на земные блюда выдели зелёным цветом. А там, пусть методом научного тыка, всё пробуют. Надеюсь, не заблюют, весь линкор.
— Ну, я же говорил, что…"
Я его перебил: — Помню, помню, что "в программе нет ни одной составляющей, которая могла бы повредить человеку". Составляющей-то нет, а если организм незнакомую еду не примет? Что тогда? Подрыв боеспособности?
— Об этом я не подумал. — растерянно сказал Кузьма.
— Вот-вот. Насмерть-то не отравятся, а все… Кстати, а куда у тебя вывод из сан. комнаты идёт?
— В утилизатор, там она разлагается на…
— Да какая на фиг разница, на что она там разлагается! Вот забьют тебе весь утилизатор, и что?
— Утилизатор забить невозможно, он всё мгновенно утилизирует!
— Угу. Тут всё от количества зависит. Ладно, закрыли тему, в общем, раскинь примерное меню, образцы продуктов у тебя есть.
— Сделаю. — Кузьма замолк.
— "Как-то резковато я с ним. Нервы, ни к чёрту. Блин, сидел бы сейчас на даче, читал бы книжки, и в ус не дул. И никаких тебе похухолей, выхухолей, и всяких остальных гуманоидов".. Откуда-то вдруг прорезались ностальгические мысли… Как-то вот только теперь, когда всё более-менее успокоилось, до меня стала доходить сложившаяся ситуация. До этого всё не до этого было, то похищение, то выживание, то с мужиками нарезались.
Ну ничего, я ему потом тоже, какую-нибудь подлянку подкину! Время шло, процесс адаптации помещений подошёл к концу. Михалыч всё ещё валялся в ложементе, и по моим прикидкам, валяться ему был, о ещё как минимум минут тридцать, как Кузя объявил по громкой связи:
— Помещения подготовлены, можно проследовать на выход. — И открыл аппарель.
Мы, неорганизованной гурьбой повалили на "свежий воздух". В ангаре было ещё прохладно. Прохладнее, чем в челноке. Ну и объёмы, конечно, впечатляли. Ангар был действительно "Адмиральский". Никаких изысков, конечно, не было, но по размеру он раза в два превышал казавшийся нам большим ангар нашего рейдера. Обалдевший народ, очумело смотрел по сторонам и особенно наверх.
— Тут потолок, наверное, метров тридцать! — сказал кто-то из мужиков.
— А чего вы хотели, если этот линкор в длину десять, в ширину шесть, и почти четыре километра в высоту? И наверняка тут и повыше потолки есть! Как-то ведь фрегаты и корветы в трюмы помещаются! — Блеснул я своими познаниями.
— А ты куда, Михалыча дел?
Посмотрел на меня своим пронзительным взглядом Сергеич.
— Да не девал я его никуда, там он. — Я кивнул на челнок. — В ложементе валяется.
— Учится что ли?
Я им уже рассказывал о местных способах обучения.
— Ну, почти. С него ещё базу Кузя делает, для флота.
— Какую базу?
— Ну, русского языка и специфических флотских терминов…
В ответ раздалось дружное ржание. Больше всех смеялся Петрович:
— Русского языка!! Ха-ха! Представляю себе, как какой-нибудь интеллект, заговорит на Лёнькиной смеси из русского языка и флотских терминов, ой не могу…
Тут из люка появился Михалыч. Посмотрел на загибающийся от смеха народ, и вопросил:
— И по какому случаю такое дикое веселье?
Петрович, задыхаясь от смеха, пояснил:
— Да вот, Володька рассказал, что через тебя, ха-ха, корабельные интеллекты русскому языку учить будут и флотским, ха-ха-ха, терминам. Представляю, как крейсер, какой-нибудь скажет: " Ты что мать-перемать через колено, и три якоря тебе в ха-ха-ха…
Егерь согнулся в три погибели, и не в силах больше смеяться зашёлся в кашле. Михалыч смотрел на нас оловянными глазами, и явно не понимал, что происходит. Потом перевёл взгляд на меня.
— Леонид Михайлович, я тут вообще не причём. — сдерживая прорывающийся из груди смех, через силу сказал я и показал пальцем на веселящихся мужиков. — Это всё они!
— Вот ведь, зубоскалы, не понимают, что в меру солёное словцо иногда очень даже помогает. Правильно ты сделал, что с меня базу писать начали, а то вот стою я, к примеру, на мостике, и командую: — Куда прёшь………………… три якоря тебе………………………………………… по тому же месту! А этот интеллект меня и не поймёт!
На Петровича было жалко смотреть. Он был красный как рак, слёзы текли в три ручья, а вместо смеха, из груди доносилось какое-то бульканье.