Испорченная принцесса
Шрифт:
Я была измотана, когда Брэд ушел, и не знаю, что это было — гормоны или что еще, но я сломалась. Это приближалось. Я чувствовала себя все более и более неустойчивой каждый раз, когда просыпалась, но то, что он ушел, стало последней каплей.
Я просто не помню, чтобы Нико когда-нибудь позволял себе утешать меня. Но я знаю, что он это сделал.
Часть меня в восторге от того, что он был рядом, когда мне кто-то был нужен. Но есть и другая часть, которая ненавидит его. И эта часть понимает,
Набравшись уверенности, я высоко поднимаю голову, распахиваю дверь пошире и выхожу.
Только… его здесь нет.
Я останавливаюсь посреди комнаты, наблюдая, как Мария набивает подушки и убирает вещи.
— Поверь в него, — говорит она, прочитав выражение моего лица.
— Он поступил правильно, — заставляю я себя сказать, в очередной раз сдерживая слезы.
Что, черт возьми, со мной не так?
Если только это не связано с Джоди, я не испытываю эмоций из-за людей. Никогда.
Избегая кровати — воспоминания о том, как я проснулась на ней с ним, еще слишком свежи, — я иду к откидному креслу, мимо которого прошла Мария, глядя в окно.
— Вот, — мягко говорит она. — Пришло время вернуться в свою жизнь.
Она кладет мою сумку мне на колени, и я испускаю тяжелый вздох.
— Нет ничего хуже, чем торчать здесь, Брианна. Подтяни свои трусики большой девочки. У тебя есть люди, которым не все равно, и которые хотят тебя услышать.
Я не спорю с ней. Какой в этом смысл?
— Я скоро уйду со смены, но кое-кто скоро вернется с завтраком, — говорит Мария, пока я сосредоточенно смотрю на яркое летнее утро за окном. Мне хочется ощутить тепло солнца на своей коже, вдыхать носом сладкий аромат цветов и свежей травы, а не стерильный больничный воздух.
— Спасибо, — шепчу я, все еще борясь со своими эмоциями.
— Надеюсь, к тому времени, когда я вернусь, ты уже уйдешь. Удачи.
Я вздыхаю.
— Верь, — повторяет она. — Не может быть, чтобы он тебя бросил.
— А должен. Так было бы легче для нас обоих.
— Ничто, за что стоит бороться, не дается легко, Брианна.
С этим зловещим советом, повисшим в воздухе между нами, она сжимает мое здоровое плечо в знак поддержки и выходит из палаты.
Тишина окутывает меня, как нежеланное объятие, и я быстро достаю телефон из сумки, чтобы отвлечься от боли в груди от осознания того, что он сбежал, как только я повернулась спиной.
Он разряжен, и, порывшись в сумке, которую доставила Джоди, я нахожу зарядное устройство, подключаю его к стене и жду, пока он включится.
Почти сразу же он начинает жужжать от сообщений, электронных писем и уведомлений в социальных сетях.
Я получаю сообщения от Калли, которая уверяет меня, что помощь уже в
Брэд с чувством вины говорит мне, что приедет в гости, как только сможет, и что ему очень жаль. Все это кажется совершенно бессмысленным. Если бы ему было не все равно, он бы, конечно, проигнорировал ухаживания той женщины и пришел за мной, а не позволил, чтобы меня вытащил оттуда разъяренный бык.
У меня есть письмо от Джоанны, в котором она сообщает, что думает обо мне и заверяет, что готова помочь, если мне что-то понадобится, но Джоди сказала ей, что со мной все в порядке, и чтобы она оставила меня в покое, что я очень ценю.
Я пролистываю свои социальные сети, больше для того, чтобы отвлечься, чем для чего-то еще, потому что чем меньше я думаю об уходе Нико, тем лучше.
Я ненавижу его за то, что он сделал. За то, как он психанул и чуть не убил нас обоих. Но мне все труднее убедить себя в том, что это правда.
Признав свое поражение, я кладу телефон на колени и откидываюсь на спинку кресла, тревога захлестывает меня, когда я думаю о том, что будет дальше.
Но прежде чем я успеваю погрузиться в размышления, дверь открывается, и на меня почти сразу же обрушивается аромат кофе.
У меня перехватывает дыхание, и я оглядываюсь, ожидая увидеть медсестру с подносом, но передо мной предстает совсем другой образ.
— Ты ушел, — выпаливаю я, как идиотка, пока длинные ноги Нико поглощают пространство между нами.
— Чтобы принести тебе нормальный завтрак.
Я перевожу взгляд с его измученных и покрытых синяками глаз на то, что он держит в руках, и замираю, увидев коробку.
— Б-бетти? — спрашиваю я, вспоминая, как заказывала коробку в пятницу утром.
— Твои любимые, верно? И еще карамельный латте с дополнительной порцией, потому что я подумал, что тебе наверняка захочется подкрепиться.
Мой рот открывается и закрывается, а сердце кувыркается в груди.
Черт бы побрал его за то, что он такой милый.
Он подтаскивает один из стульев, опускается на него и упирается своим коленом в мое.
От невинного прикосновения по моим ногам сразу же пробегают искры.
Мудак.
Я снова перевожу на него взгляд, успевая уловить ухмылку, покрывающую его лицо.
Черт бы его побрал, он точно знает, какое воздействие оказывает на меня, даже когда я активно пытаюсь его презирать.
— Откуда ты знаешь, что мне нравятся «Бетти»? — спрашиваю я.
— Все может быть туманно, но я не все забыл, воришка. — В отличие от того случая, когда он обвинил меня в краже, гнев не омрачает его глаза. Напротив, я уверена, что в них есть гордость.