Испорти меня

Грей Р. С.

Но, конечно, Бен остается, и, что еще хуже, пока он разговаривает с хозяйкой, то указывает на пустую кабинку через две от нашей. Она широко улыбается и ведет их туда. Энди машет мне рукой и шевелит бровями, прежде чем скользнуть в кабинку, отвернувшись от меня. Бен занимает другую сторону, прямо в поле моего зрения.

Его ухмылка едва скрыта.

Я дрожу.

Хорошо, что в кабинке между нами сидит буйная семья из пяти человек, иначе я бы немедленно сбежала. Один из детей кричит, что ему не нравится лапша для спагетти,

а только соус. Я хочу дать ему пять за то, что дал мне отвлечься.

— Мэдди, ты помнишь Нолана, да? — спрашивает папа, привлекая мое внимание к его другу. — Мы с ним вместе учились в средней школе.

Я поднимаю взгляд, но мое внимание остается на Бене. Я не могу сказать, был ли Нолан белым, черным, фиолетовым, зеленым, была ли у него одна голова или пять.

— Я не видел тебя с тех пор, как ты училась в школе, — говорит он, протягивая свою руку.

Я киваю.

— Я в порядке. Спасибо, что спросили. Как вы?

Они смотрят на меня так, будто я с другой планеты. О, черт. Что он только что сказал?

Мой отец смеется и качает головой, придумывая для меня оправдания, которые я не хочу слышать. Их разговор канул в лету, когда Бен снимает пиджак и закатывает рукава. Клянусь богом, запах его тела доносится до меня.

Я умираю.

Я тянусь за водой и выпиваю половину, пока Нолан уходит.

Мой отец хмурится.

— Ты в порядке?

Я киваю, и мой телефон вибрирует у меня на коленях. Я не могу его проверить. Я знаю, что это Бен. Знаю, что это будет насмешливое, дразнящее, делающее меня плохой сообщение, и я не переживу этот обед, если позволю ему залезть мне в голову. Я переключаю свое внимание на отца и улыбаюсь.

— Я в порядке, просто очень голодна.

Папа фыркает.

— Я бы тоже был голоден, если бы ел только кроличью еду. Ты должна была заказать для себя двойной чизбургер. Не помешало бы немного мяса на этих костях.

Конечно. Мой отец не хочет ничего другого, кроме как откормить меня, как фаршированную свинью. Будь его воля, мы бы намазывали сыром каждую нашу порцию.

Как Бен себя позиционирует, он делает так, что я не могу смотреть на отца, не видя его. Он там, заполняет весь ресторан, его присутствие невозможно игнорировать, что я начинаю потеть.

Мой телефон снова вибрирует, и отец хмурится.

— Тебе нужно посмотреть?

Я тянусь вниз, чтобы выключить телефон, но прежде чем я это делаю, слова Бена привлекают мое внимание.

Бен: У меня для тебя вызов.

Я втягиваю воздух.

— Мэдди? — спрашивает мой отец.

Я прочищаю горло.

— Ерунда. Банк.

Очевидно, моя колкость насчет ограбления банка все еще у меня на уме.

— Банк? — скептически спрашивает он. — С каких пор они присылают сообщения?

— Мне жаль. — Я качаю головой и выключаю телефон. Соберись. — Не банк,

просто какой-то спам. О, смотри, они включили игру.

Я указываю на маленький телевизор, установленный над барной стойкой. Там показывают какую-то спортивную команду, которая бегает по полю и ловит спортивные мячи того или иного вида. Я так отвлеклась. Мне нужно поговорить с Беном, сейчас же. Что он делает?!

Мой папа поворачивается, чтобы понять, о чем я говорю, и я бросаю взгляд на Бена через его плечо, надеясь послать ему целую кучу предупреждений одним взглядом.

Бесполезно. Мой хмурый взгляд встречает наглое безразличие. Эти янтарные глаза смотрят на меня, когда он перекидывает руку через верхнюю часть кабинки. Вишенкой на вершине мороженого является его едва сдерживаемая ухмылка. Бен считает себя неприкасаемым. Он думает, что это все забавы и игры. Ему нравится, как я нервничаю, как мне не по себе.

Я наблюдаю, как официантка проходит мимо их столика, и если с моим отцом она была податлива, то здесь она совершенно беспомощна, когда Бен одаривает ее красивой улыбкой. Он указывает на мою кабинку, что-то говорит, и она кивает, ухмыляясь.

Мой хмурый взгляд только усиливается, когда я вижу, как она уходит и исчезает на кухне, чтобы через несколько минут снова появиться с большим шоколадным молочным коктейлем.

Мороженое должно быть невинным, но этот коктейль смертельно опасен. Она вальсирует прямо к нашему столу и начинает его ставить.

— Это от того...

— О! Спасибо! — Я протягиваю руку, чтобы выхватить его у нее из рук, и вижу, что она раздражена тем, что я ее прервала.

Она пытается снова:

— Это джентль...

— Нежная машина делает лучшие молочные коктейли, — заканчиваю я за нее. — Я знаю. Спасибо, что принесла это. Я жаждала его весь день.

Ее глаза сужаются, и становится ясно, что она думает, что у меня не все в порядке с головой.

Мой отец наблюдает за этим разговором с одинаковым замешательством. Когда официантка уходит, он наклоняет голову, изучая меня.

— Это ты заказала?

— Нет. Наверное, она просто почувствовала, что мне это нужно. Вот, сделай глоток.

Мне не нужно повторять ему дважды. Это прекрасно, правда. Мой отец любит сладкое больше, чем я, и этот шоколадный молочный коктейль — как раз то, что мне нужно.

Спасибо, Бен.

Я встаю и объясняю, что иду в туалет. Когда прохожу мимо стола Бена с поднятым подбородком и расправленными плечами, я полностью игнорирую его.

Это не имеет значения. Я знаю, что он все равно последует за мной.

Едва делаю два шага по боковому коридору, где расположены туалеты, как чувствую его позади себя. Ускоряю шаг, как будто пытаюсь обогнать его. Дохожу до двери первого туалета и уже собираюсь повернуть ручку, когда рука Бена накрывает мою, не давая мне открыть ее.