Исповедь Еретика
Шрифт:
В полночь все улицы пустеют, словно пришла какая-то эпидемия. В лучшем случае по ним слоняются толпы неадекватных хулиганов. Сравните это с тем, как выглядит портовый город в Голландии. Если бы так же управляли Гданьском, то он стал бы одной из главных достопримечательностей центральной Европы.
А другие польские города?
Мне нравится Краков. Вообще у меня складывается впечатление, что наша страна в последнее время ускорилась в развитии, особенно в области экономики. Иногда я замечаю большой контраст между людьми и их окружением. Недавно я остановился на заправке в каком-то захолустном Болшеве. Один из работников узнал меня
В тот же день я ехал по заново открытому участку шоссе между Гданьском и Торунем. И почувствовал гордость. Я понимал, что эта дорога, должно быть, была здесь давно, но я радовался, как ребенок. Я надеюсь, что путем цивилизации пойдет и культура.
Тебе никогда не хотелось сбежать из Польши, как сделал твой брат?
Я постоянно отсюда сбегаю, хотя делаю это по принципу экспансии. У меня есть своя крепость, и я выезжаю захватывать новые земли. В какой-то степени брат вдохновил меня. Он впечатлил меня, хотя я не знаю, смог ли бы я так же решительно сжечь мосты и не позволить неудачам сломить меня.
Что тебя здесь держит по-настоящему?
Музыка и группа для меня всегда были приоритетом. А группа работает именно в Польше. Если бы я решился эмигрировать, скажем, десять лет назад, то все могло бы развалиться. Сегодня мир становится меньше. Нет проблемы в перемещении между Гданьском и Нью-Йорком. Если бы я настоял на своем, я бы мог продолжать играть с парнями, проживая в другой стране. Но я просто не думаю об этом. Польша — мой дом.
И ты не сбежишь в Мадгаскар?
Нет. Но неплохо было бы проживать сразу в двух странах. Второе жилье на Коста Бланка — не такой уж плохой вариант. Но я возвращался бы в Польшу. Хотя бы для того, чтобы пробежаться по лесу. Особенно красиво зимой. Суровость нашего климата закаляет дух.
Глава V
СЕВЕРНЫЙ ОЛЕНЬ, СОВА И ТРУП
Ты работал когда-нибудь физически?
Да, во время учебы. Потом в Испании, с братом, я вкалывал несколько месяцев на стройке. Хотел заработать на новую гитару. Тогда я понял, что единственный физический труд, который мне подходит, — трясти головой на сцене. В течение двух месяцев я сменил пять родов деятельности. Мне было двадцать, и боги приказали мне расслабиться. Я пообещал себе, что никогда больше не буду работать физически и иметь над собой начальника. Прошло уже пятнадцать лет, а я следую этому постановлению.
Что
Концерты.
Сколько вы зарабатываете за один концерт? Много?
Не знаю, много это или нет, но музыканты сегодня держатся на плаву исключительно за счет живых выступлений.
Не за счет альбомов?
Если ты хочешь сделать что-то хорошо — а только так мы и работаем, — то стоимость записи, выпуска и рекламы альбома сегодня так высока, что на нем не заработаешь.
Но вначале Behemoth концертов не давали.
Не было необходимости. Сам процесс творения был настолько захватывающим и энергоемким, что мы даже не помышляли о живых выступлениях. Были совсем маленькими, шестнадцать-семнадцать лет. Мы поддались чарам Burzum и Darkthrone. Они намеренно бойкотировали концерты. Такое поведение отлично вписывалось в концепцию группы. И нам хотелось быть даже более радикальными. Как сейчас помню разговор, во время которого мы с Баалом договорились, что Behemoth перестанет существовать в тот момент, когда нам предложат контракт на запись альбома. Это должно было стать демонстрацией бескомпромиссности. Тогда мы только репетировали, и альбом казался чем-то абстрактным… К счастью, наши взгляды изменились.
Альбомы вы записывали, но по-прежнему не давали концертов.
Аппетит пришел во время еды. Мы стали узнаваемы на блэк-метал сцене, но теперь нам хотелось сделать еще один шаг вперед. Это было совершенно другое время, не такое как сейчас. Лишь в 1993 году Blasphemy, Immortal и Rotting Christ приняли участие в Fuck Christ Tour, так блэк-метал выбрался из подвала. Я чуть не описался, ведь это были мои божества! Они сеяли хаос по всей Европе, а у меня не было ни денег, ни возможности побывать на одном из концертов. Мне оставалось только читать отчеты о них в Сети и собирать рекламные листовки тура. Именно бутлеги с тех концертов, которые по прошествии некоторого времени добирались до Польши на кассетах VHS, заставили нас задуматься о выступлениях вживую…
Но сначала вы выпустили еще один альбом, Grom.
Импульс появился еще до его записи. Зимой 1995 года я поехал обсудить условия со студией. Карстен Молитор, глава Solistitium, пригласил меня прогуляться по лесу. Он рассказал о возможности тура Behemoth вместе с норвежцами Helheim и нашими земляками, Christ Agony. Зерно посеяно. Остальное было делом времени.
Сложно было начинать?
Тур по Европе начался в сентябре 1996 года. Ранее, еще до путешествия, мы отыграли три выступления. Первый концерт был в Белостоке, в клубе «Кино». Не знаю, называется ли он так и сейчас, но несколько месяцев назад я проезжал мимо того места. Ничего не изменилось. Это не жемчужина архитектуры…
Однако, когда мы впервые вышли на сцену, нас не смущало, что мы играем в темном кинотеатре, который помнил времена коммунизма. Для нас он был центром Вселенной.
А сам концерт?
Как и все в тот период, он был хаотичным. Нам не хватало навыков и знаний оборудования. Отыграли кое-как. Но восполняли все нашей страстностью и решительностью. Второй концерт мы сыграли в Германии, в каком-то лесу в Баварии. Середина ночи, дубак как в Сибири, пришло от силы человек триста. Мы вышли на сцену в свиной крови. Эго была дичь…