Исповедь королевы

Холт Виктория

— Я опасаюсь, что мадам Виктория последует примеру Луизы.

Я кивнула. Моя маленькая чтица тем самым ясно дала мне понять, что из трех тетушек она больше всех любила Викторию.

— Я сказала мадам Аделаиде, что боюсь этого, но она рассмеялась и заявила, что Виктория никогда не покинет Версаль, потому что слишком любит еду и свою кушетку.

Мне было очень неприятно, что мадемуазель Жене и аббат Вермон не выносят друг друга. Все же я решила оставить ее у себя и, возможно, когда-нибудь даже отбить ее у тетушек, чтобы она служила только мне одной. Но это произойдет много позже.

Так проходила моя жизнь в

Версале в те месяцы. Моя дружба с принцессой де Ламбаль становилась все крепче. Письма от моей матушки приходили регулярно. Часы, которые я проводила с аббатом, когда он пытался развивать мой ум, мои беседы с Мерси, с помощью которых граф старался повлиять на мое поведение, близкие отношения с моими тетушками, дружба с королем, кокетство с Артуа — все это продолжалось, как и прежде. Но вдобавок ко всему этому усиливалась моя любовь к мужу. Однако, поскольку мы были у всех на виду и слишком хорошо знали, что за нами постоянно наблюдают, у нас было мало шансов изменить положение вещей.

Мы даже ели на публике — обычай, который я ненавидела. Однако никто, кроме меня, кажется, не возражал против этого. Наоборот, люди ждали этой церемонии и даже специально приезжали из Парижа, чтобы посмотреть на нас и на то, как мы едим. Мы были чем-то вроде животных в позолоченных клетках.

Когда наступало время обеда, люди обычно приходили посмотреть, как мой муж и я едим суп, затем спешили увидеть, как принцы едят bouilli [33] , потом были вынуждены, запыхавшись, бежать, чтобы стать свидетелями того, как мадам принимают десерт. Мы были для людей своего рода увеселительным зрелищем.

33

Отварное мясо (фр.).

Особый подвиг короля за столом заключался в том, что он очень ловко умел разбивать кончик яйца одним ударом вилки. Об этом говорили повсюду: и в Версале, и в Париже. Из-за этого он был обречен постоянно есть яйца, чтобы не разочаровать людей, пришедших посмотреть, как он совершает этот свой подвиг. Поскольку король отказывался ехать в Париж, чтобы увидеть свой народ, народ сам приезжал в Версаль, чтобы посмотреть на него. Хотя, вполне возможно, они приезжали только для того, чтобы увидеть этот его фокус с яйцом. Он исполнял его виртуозно! Но для меня самым удивительным в этом представлении было то, как король вел себя: так, словно был абсолютно один, в точности как актер на сцене, совершенно не обращающий внимания на присутствие зрителей.

При дворе ходили слухи о том, что у Аделаиды когда-то был ребенок, который неожиданно появился в апартаментах принцессы. Он был похож на сестер и, кроме того, напоминал Людовика XV в годы юности. Это обстоятельство, а также потеря былой красоты, презрение, которое испытывал к ней король, сменившее его прежнюю любовь к ней, — все это, несомненно, оказало влияние на характер Аделаиды и превратило ее в ту эксцентричную особу, которой она была в то время. Ходили также еще более ужасные слухи о том, что король когда-то любил ее и вступил с ней в кровосмесительные отношения. Возможно, именно поэтому она принимала вид очень опытной женщины и хотела, чтобы я советовалась с ней, как мне следует вести себя с мужем.

Но я не нуждалась в ее

советах. Я уже знала, что мой муж вовсе не испытывал ко мне отвращения. На самом деле я даже нравилась ему. Все восхищались мною, моей внешностью, моей грацией и очарованием и постоянно говорили об этих моих качествах. Моему мужу было приятно видеть, как Артуа ухаживает за мной. Единственная проблема заключалась в том, что он сам не мог ласкать меня или делать мне комплименты, не испытывая при этом сильного смущения. Когда дофин был одет в свое охотничье платье или в рабочую одежду, то казался вполне взрослым мужчиной. Он словно становился выше ростом, держался прямо, хотя сам не отдавал себе в этом отчета. Но стоило ему надеть костюм придворного кавалера, как он сразу начинал двигаться неловко и шаркать ногами. Я пыталась вникнуть в его интересы. Хотя мне нравилась верховая езда, я совершенно не могла видеть, как страдают животные, поэтому никогда не была расположена к охоте. Кроме того, мне все еще запрещали ездить на лошади. Я приходила в его мастерскую, и там он пытался объяснить мне, как он работает на токарной станке, но я ничего не понимала и с трудом подавляла зевоту.

Как-то раз у него было легкое недомогание из-за того, что он слишком много съел за столом. Он вообще ел много, потому что обычно возвращался с охоты или из мастерской очень голодным. После этого дофин стал спать в отдельной комнате, чтобы не беспокоить меня. Об этом сразу же стало известно всем и вызвало удивление у одних и ужас у других. Меня очень смущало, что все наблюдали за нами и каждое наше действие всевозможным образом комментировалось и интерпретировалось и часто истолковывалось неправильно. Для чувствительного юноши, знающего обо всем этом, положение и в самом деле было довольно щекотливым.

Несмотря на все это, наша любовь с каждым днем все усиливалась. Мой муж больше не отворачивался от меня. Иногда он брал мою руку и целовал ее, а иногда даже целовал меня в щеку. Я как-то спросила его, не разочарован ли он во мне, и в ответ услышала, что, наоборот, очень даже доволен.

Однажды он сказал:

— Не думай, что я невежда в вопросах супружеских обязанностей. Я докажу тебе это… Скоро докажу!

Я была взволнованна. Кажется, скоро все будет в порядке. Надо только подождать. Мы оба и вправду были еще слишком молоды.

И мое ожидание было вознаграждено. Как-то раз, когда я собиралась навестить тетушек, мы с мужем были одни в своих апартаментах, и он шепнул мне:

— Сегодня ночью я снова буду спать в нашей постели.

Я удивленно посмотрела на него. Он в своей обычной неуклюжей манере взял мою руку и с неподдельной нежностью поцеловал ее. Я спросила его:

— Луи… Я тебе хоть немного нравлюсь?

— Как ты можешь сомневаться в этом? Я искренне люблю тебя и еще больше уважаю! — сказал он.

Хотя это еще не было страстным признанием любящего мужчины, но все же он никогда еще не был так близок к этому, как в тот миг. Я пошла к тетушкам в состоянии глубокого волнения, что было очень глупо с моей стороны, так как они сразу же поняли, что что-то произошло.

— Ты только что оставила бедного Берри. Что-нибудь случилось? — спросила Аделаида.

— Сегодня ночью он будет спать со мной!

Аделаида обняла меня, а Виктория и Софи смотрели на меня испуганно.

— Да, он только что сказал мне об этом, — победоносно объявила я.