Исповедь Мотылька
Шрифт:
– Сам справлюсь. Приволоку как-нибудь, - буркнул Грязный Стебщик. – Не нужно мне его помощи.
– Вы еще до вечера собачиться будете? – насмешливо усмехнулся Андрей. – Найдж, долго собираешься сидеть с обиженной миной? Ну, помоги, что ли…
Найджел поднялся навстречу Стасу. Вдвоем они притащили здоровенный пень, на который я поспешила сесть, чтобы дать отдых уставшим ногам. Найджел остался стоять чуть поодаль, Стас отправился за новой порцией дров. Андрей продолжал раздувать огонь, который все никак не хотел разгораться, как следует.
– Нужна ольха или береза. Они даже сырые хорошо горят. А от ваших дубов и осин толку не будет, - наконец подал голос Художник, по-прежнему стоящий чуть поодаль.
Наглец чертыхнулся еще раз:
– Блин, где ты был раньше, ученый-то наш? Сейчас бы уже грелись… Стас, слышал? Попробуй найти…
Скраешку от дубовой рощи действительно нашлось несколько берез. Подобрав под ними сухие ветки, мы скоро добились того, что костер наш весело затрещал, после чего с довольными улыбками устало расселись на принесенном бревнышке.
– Найдж, тебе особое приглашение нужно? С герольдом и фанфарами? Подсаживайся ближе, не стой там.
Художник молча подошел к костру и уселся слева от меня. Какое-то время все мы сидели молча, чуть соприкасаясь плечами, и смотрели на огонь. Как-то незаметно стемнело, наш костерок весело похрустывал горящими ветками, странная лиричность медленно вливалась в сердце, не хватало только бабочек-мотыльков, летящих прямо на танцующие языки пламени. Я тихонько улыбнулась своим мыслям. Художник удивленно посмотрел на меня, но ничего не сказал.
– Эх… - потянулся Стас, расправляя затекшие от долгого сидения ноги. – А хорошо все-таки – костерок, лес… давненько я так не сидел! И полезно опять же – способствует душевному отдыху. И просветлению в мозгах… А, Найдж? Что скажешь?
– Скажу «спасибо». Спасибо вам всем. За то, что… А, не важно – за что! Просто – спасибо. И все… Достаточно? Или тебе нужны фанфары с герольдами?
– Вечно с ним так! – рассмеялся Стас. – Привык он быть самым умным из всех нас, уметь находить выход из любой сложной ситуации… А когда сам опростоволосился, завязнув в ситуации самой простой и банальной, то и не знает, что и делать. От бессилия начинает ершиться на всех, как колючий еж.
– Да мы уж поняли, - улыбнулась я, стрельнув глазками в сторону Найджела.
– Давно! – поддержал меня Наглец.
Художник смерил нас многообещающим взглядом, но ничего не сказал.
– Ну, что делать будем, братцы-кролики? – Наглец медленно осмотрел всех присутствующих. – И сестры тоже, – добавил он, когда его взгляд остановился на мне.
– Да что там делать-то… Посидим-погреемся, дождемся, пока костер прогорит, помиримся заново (потому что к тому времени успеем уже опять поцапаться!) да и потопаем по домам.
– Я не про то, Стёбщик…
– А если ты про Лёлю, - голос Стаса неожиданно погрустнел и стал серьезным, - то я не знаю. Никогда не был специалистом в подобных вещах. Все эти тонкости романтичных
– Но так уж получилось, что единственный из нас, кто в подобных вещах разбирается, как раз сам и нуждается в нашей помощи. Да еще и ворчит на нас с горя.
– Помягче, - напомнила я. – У него проблемы. А мы тут обсуждаем его в третьем лице, как будто его и нет.
– Проблемы нужно решать. А не носиться с ними, как дурень с писаной торбой, упиваясь своим горем, – в очередной раз съехидничал Стас.
Найджел вновь смерил его взглядом, в котором при желании можно было прочесть много слов, междометий и даже целых предложений и абзацев, но ничего не сказал.
– Знаете, - неожиданно для себя вдруг негромко произнесла я. – А она его правда любит. И очень сожалеет, что так получилось. И вообще, не так уж она и виновата… она же еще ребенок…
– Насчет того, что «не так уж и виновата» - пожалуй, верно, - согласился Стас.
– В конце концов, она и правда всего лишь неопытная девчонка, а Рэндом – достаточно опытный чувак. И знал, куда бить.
– Тем более, что «бить»-то было очень легко, – продолжил его мысль Андрей.
– Всякие сомнения, предательские мысли у нее были и раньше. Тем более, что окружающие наверняка постарались… А ты ведь, Найдж, никогда не говорил с ней о любви, ни разу не дал понять, что вас ждет какое-то будущее, не внушил уверенности в завтрашнем дне… Рэндом знал, чем воспользоваться. Ему не составляло труда заронить в ее душу зерно сомнений, тем более, что упало оно на подготовленную почву. В общем…
– В общем, я бы простил, - вдруг сделал неожиданный вывод Стас.
– И постарался бы никогда больше об этом не вспоминать. Выкинуть из головы. Забыть, - поддержал его Наглец.
– Ведь ей самой это тоже нужно…не меньше, чем тебе, Найджел, - закончила я.
– А что, никто не хочет узнать моего мнения? Вы за меня уже все решили? – мрачновата усмехнулся Художник.
– А что тебя спрашивать-то? – Стасик вновь обрел свой насмешливо-ехидный тон.
– Ты же сам не знаешь, что делать. Впервые сам попал в ситуацию, в которую раньше только подставлял других. Вот и злишься теперь, и ворчишь на всех, а сам не в состоянии придумать что-либо дельное. Даже вон костер разжечь, чтобы согреться. Если бы мы ждали тебя, то так до сих пор и шлялись бы по лесу замерзшие, уставшие и злые. И даже не поговорили бы.
– Да уж, Найдж, - подал голос Наглец. – Ты чаще всего поучал всех нас, всегда мог найти выход из самой неразрешимой ситуации, но теперь все наоборот. Смирись с тем, что и тебе порой бывает нужна помощь друзей. И хороший совет. Да ты ведь и сам понимаешь, что мы правы, верно?
– Понимает-понимает! – уверенно заявил Стас. – Он только прикидывается безнадежным болваном. Но, на самом-то деле, мозгами он шевелить умеет, да и от помощи друзей никогда не отказывался. Небось, знает, что единственное, что хорошо получается в одиночестве – это рукоблудие…