Исповедь обманутой жены
Шрифт:
– Так что, товарищ капитан? Что не так в его рассказе?
– А то, что он отчетливо слышал два хлопка, похожих на звуки выстрела пистолета с глушителем.
– Могло показаться.
– Допустим. А звон падающих гильз?
– Придумал. Вышел из квартиры соседки сразу после сериала, в котором без конца стреляют. Я как-то нарвался на одну из серий. Так жесть вообще, товарищ капитан.
– Допустим.
Она будто согласилась, но голову склонила к правому плечу, так она настырничала. Он знал об этой ее привычке.
– Так что не понравилось? В его рассказе?
– То, о ком именно
– А о ком?
– Ты уже и не помнишь? – насмешливо улыбнулась Юля.
– Почему не помню? Помню. – Андрей покосился на бумагу на краю стола. Он все записал. – Лавров Игорь Сергеевич. Проживает по адресу… – Он зачитал: – На четвертом этаже в двухкомнатной квартире. Старик на третьем. В трехкомнатной. Так что тебе в этом Лаврове не понравилось?
– А то, дорогой мой Андрюша, что этот Лавров с некоторых пор у нас в разработке.
– Да ладно!
Лейтенант тронул затылок, будто его ему уже взгрело начальство, к которому поспешил с жалобой Геннадий Степанович.
– Вот тебе и ладно. – Юля нахмурилась. – Он попал в поле нашего зрения совсем недавно. Как бы вскользь засветился в деле, которое у нас сейчас в производстве.
– Что за дело?
– Дело о риелторах.
– Махинации?
– Ты знаешь, с первого взгляда все будто бы чисто. Бумаги в порядке. Контора солидная. На рынке недвижимости уже пять лет. Но с чего все началось?
Юля навалилась грудью на стол. Четвертая сверху пуговка на ее форменной рубашке натянулась. И Андрей некстати отвлекся, вспомнил, что последний раз он ночевал у нее уже больше двух недель назад. И, кажется, кажется, правда успел соскучиться. Она была горячая штучка – капитан Юля Артамонова. Веселая, безбашенная, когда не на службе. Ему с ней нравилось, хотя она и была старше его на семь с половиной лет. Они такое творили, запираясь на все замки в ее квартирке…
– Поступила к нам жалоба от одного чела о том, что в квартире, которая принадлежала его брату, проживают посторонние. Он, мол, давно не был в городе. С братом давно не виделся, не созванивался. Не контактировал никак, одним словом. Вернулся из-за границы. Поехал к брату с визитом, не сумев до него дозвониться, а в его квартире люди живут. Посторонние. Он к ним сначала с вопросами. Они его послали. Он тогда к ним с претензиями, куда, мол, брата подевали? Они снова его послали. Тогда он пришел к нам. Написал заявление. Мы отреагировали, в отличие от некоторых, – покосилась неодобрительно Юля на край стола, где лежал лист бумаги, исписанный лейтенантом. – Пришли на адрес. Жильцы нам представили всю документацию. Все так. Все верно. Купили квартиру через риелторскую контору. Мы в контору. Там все подтвердили. И генеральную доверенность нам показали, выданную им братом заявителя. И даже бухгалтерскую отчетность показали. Из которой следовало, что деньги были перечислены в полном объеме на счет гражданина, который выдал им доверенность.
– Ну! Все по-честному. И что не так?
– А то, товарищ лейтенант, что человек, продавший квартиру, не мог этого сделать без своего брата.
– У него была доля?
– Нет. У него была оформлена опека над братом. Он числился инвалидом. И совершать сделки без присутствия своего опекуна не мог.
– Прямо инвалид-инвалид?
– Опекун за границей не отдыхал. Работал. Инвалид наш мог жить самостоятельно. Тем более что в помощь ему брат оставил кого-то, кто помогал по хозяйству.
– Жить, стало быть, один мог. А хату продать – нет? Братца закусило?
– Не совсем так. Зачем ты? – укорила Юля. – Там нормальный человек. Продажей квартиры не особо озаботился. Его больше волновало, куда его больной брат подевался? Почему не выходит на связь? Почему не оставил никаких координат? И что самое главное…
И тут Юлька сделала хитрющие-прехитрющие глаза. Прижалась грудью еще сильнее к столу. Теперь уже пуговка едва держалась. Отвлекающий маневр был о-го-ого какой. Попробуй тут сосредоточиться и мыслить, как она.
– И что самое главное? – Он через великую силу отвел взгляд от ее груди.
– Почему его брат обналичил все деньги от продажи квартиры, перечисленные на его банковский счет? Зачем ему столько наличных? Сразу? Куда он с ними отправился?
– Ух ты! А Лавров там каким боком?
– Погоди, не забегай вперед, лейтенант. – Юля резко оттолкнулась от стола, облокотившись спиной о спинку стула, высокая грудь плавно качнулась. – Мы отправились в банк, куда перечислены были деньги и откуда потом были успешно сняты. Поговорили с сотрудниками.
– И что выяснилось? Выяснилось что-нибудь?
– Выяснилось. По записям с камер видеонаблюдения было установлено, что брат-инвалид самостоятельно, незаконно продавший квартиру, присутствовал в отделении банка. То есть получал деньги собственноручно. Но! – Юля подняла вверх указательный палец правой руки. – Но он бы не один. С ним рядом постоянно крутился какой-то человек. Говорил с ним, подталкивал в сторону оператора, потом в сторону кассы. При детальном изучении записей нам удалось установить, что этот человек привез инвалида в банк на своей машине. На своей же потом и увез.
– И по номерам вы определили, кто именно его сопровождал?
– Зачет, Андрюша, – похвалила Юля.
– И им оказался Лавров?
– А вот и нет. – Она показала ему кончик языка, поддразнивая. – Им оказался главный бухгалтер фирмы риелторов, через которую оформлялась сделка купли-продажи.
– Ни фига себе! Дураки, что ли, так светиться?
– А ничего они не засветились, как считают. Этот малый-инвалид сам к ним явился и сам попросил о помощи. Запись имеется. У них там тоже все в камерах. Страхуются таким образом, с их слов. Он их попросил о сопровождении. И только!
– И куда же он потом в результате сопровождения подевался? С такими деньгами!
– А его, по его же якобы просьбе, главный бухгалтер отвез на автовокзал и посадил в автобус междугородного направления. И даже помог с покупкой билета.
– Врет?
– Нет. Все так. Проверили. Садился в автобус наш парень. С большой сумкой. Его водитель вспомнил. А вот где вышел и доехал ли этот человек до конца пути, он не помнит. Так вот…
Юля замолчала. Уставив немигающий взгляд на светловолосую голову своего дружка, она тоже вдруг вспомнила, что давно уже у них не случалось романтического свидания. Все работа!