Исповедь палача
Шрифт:
Река. Длинная, извилистая река. Разделяет близкие берега, и соединяет далекие друг от друга Техноград и главную Цитадель Ордена — Обитель Веры.
И есть Седьмая Цитадель — последний из форпостов Ордена, стоящая на крутом повороте водного пути — дальше всех от Обители Веры, и ближе всего к грешникам Технограда.
Можно ли ее обойти? Вполне!
Только вот для пешего понадобится потратить пару лишних дней пути, а то и всю неделю для груженой телеги.
И любое посольство, простые переговорщики или просто дароносцы идущие в сторону Технограда или обратно проходят через нас. А еще тут трудятся не
И потому кое кому, кто прибыл из Обители Веры, не стоит следовать дальше, для него — Седьмая Цитадель и есть конечный пункт назначения. И это меня ждет.
— Здравствуйте, отец Домиций.
— И тебе долгих лет, Твое святейшество.
Молодой. Совсем молодой. От силы лет двадцать пять, не больше. И видимо Его Святейшество Маркус-Добрый имеет на него виды. Раз решил ввести его в Круг, и показать ему кое-какие скелеты в нашем шкафу. А вводить — мне.
Молчание повисает в келье. Такое неудобное молчание, оно не к месту. Это нормально. «Проросшее зерно» не может смериться, что ответы на вопросы, пусть не на все, но на многие, ему даст вот этот…Этот… Палач. Ну да не он первый, но вполне возможно, что он последний. Гордыня — страшный грех. Как раз будет повод ее умерить.
Его Святейшеству около 25 лет, и, судя по всему, он трудяга. Слегка скособоченное плечо, воспалившиеся глаза — видать много читает ночами. А раз его ко мне прислали, значит, он заслуживает доверия и откровенности.
— Веруешь ли ты в Отца нашего Небесного и готов ли ты нести беремя, возложенное на Орден, и на тебя, твое Святейшество?
— Верую.
— Врешь!!! Вы все врете на этот вопрос. Верил бы — не прислали. Разве не так?!
— Я верую. Верую, отец Домиций! Но…
— Но что но!? Ты начал сомневаться? Ты давишь свое сомнение, а оно не хочет уходить, не исчезает, и долгими ночами задает тебе каверзные вопросы, гложет Тебя, твое Святейшество. Ты пытаешься его заглушить вымороженным пивом, девками, а когда и то и другое не помогает — работой до умопомрачения. И все без толку? Так?! Ответь Главному дознавателю Ордена, — это правда или нет?!
Говорю еще с минут, прохаживаясь вокруг него, сужая круги, меняя тембр голоса, акценты, нагнетая и сгущая атмосферу, и все ближе и ближе приближаясь к все еще не «заблудшей» овце, пока наконец не хватаю его голову и не заглядываю в глаза.
— Так?!
— Так.
Его святейшество садится на стул. Он бледен, его лицо бледно как мел, но он не рыдает, и не впадает в истерику. Уже плюс для креатуры Маркуса.
— Я начну издалека, Твое святейшество. Твое святейшество Согласно?
— Да.
— Хорошо. Тогда давай так. Твой отец был мужчиной?
— Это проверка?
— Это вопрос. Твой отец — был мужчиной.
— Он был храбр, никто и никогда не смог бы усомниться в его…
– А яйцау него были?
— Б-были.
— А пестик?
— Ну да.
— А у тебя тоже есть.
– Я не понимаю.
— Молодец. Понимал бы — тебя тут не было. Кстати, сколько тебе зим?
— Двадцать
— То есть зим эдак двадцать назад. Твой отец был взрослым мужчиной, а ты становился маленьким мужчиной?
— Да.
— Хорошо. Тогда вопрос. Большой мужчина рассказывал маленькому мужчине про месячные у женщин и про время наиболее благоприятное для зачатия?
— Нет. Что за глупость?! Он учил меня науке читать и понимать прочитаное, учил быть храбрым, заботиться о матери и о сестрах, стрелять из лука, грамоте, письму, он заставил меня читать книги древних, и отдал в школу при Обители, где меня учили их понимать, а еще он….
— Секель.
— Что?!!!!
— Ты знаешь что такое секель, вагина, оргазм, кровяные дня, родовой послед?
— Да.
— И это знание ты получил от своего мудрого и сильного отца?
— Нет. Конечно. Он бы никогда до этого не опустился. Он..
— Не опустился. Хорошее слово — запомни его. Ну а вот я опускаюсь, как ты видишь…Приходится. Твой отец тогда, да и сейчас, мог бы объяснить своему ребенку все сам. Но это было бы неправильно. Такое лучше познавать самому, от равных тебе, потому что это знание будет твоим. Есть вещи которые Его святейшество никогда не сделает, но при этом он будет ждать что это сделают другие. Те — кому положено, или те, кто должен. И это правильно.
Как можно брать женщину, где что у нее находится, и как оно работает — откуда ты это знал до того, как успел ее познать?
— Я…
— Кто объяснил тебе значение этих слов. Вспомни. Вспоминай. Прямо тут и сейчас. Кто посвятил тебя?
— Я понял. Я догадался. Естество подсказало. Не помню, времени прошло очень много.
— Неправильный ответ. Кто тебе рассказал о тайнах женского естества?
— Мой старший брат.
— Сильно старший?
— На три года.
— Вот о чем я и говорил. Черное, низкое знание надо получать не от высших, а от равных. Твой отец был умный человек и это понимал. Вот сегодня ты его и получишь. Его святейшество учил тебя любить наш мать — Церковь как свою единственную любимую и последнюю супругу, как самую последнюю и самую красивую женщину на земле, оберегать ее, заботиться и защищать. Так?
— Да! Как последнюю женщину на земле, — так и говорил.
— Ну а расскажу тебе о ее критических днях, этой самой женщины. От чего у нее может болеть голова. И главное — о том, о чем ты стеснялся или боялся спросить у отца, но не побоялся спросить у брата.
— Я понял Вас, брат Домиций.
— Тогда спрашивай. Спрашивай все, что ты стеснялся спросить, что боялся спросить, и все на что тебе не давали прямого ответа. Сегодня ты можешь спросить все. Сколько у тебя вопросов?
— Всего два.
— То есть больше чем, два, но два — в первую очередь? Спрашивай.
Его святейшество задает вопрос не мешкая, не начиная припоминать длинный список. Сразу видно, что это у него выстрадано, и он жаждет получить ответ.
— Кто они были? Они действительно были пророками? Они действительно были рукой провидения? Они…
— Не продолжай. Я тебя понял. Ты знаешь что это такое?
— Монета.
— Молодец, твое святейшество. Эта сторона называется орел, эта — решка. А эта ребристая боковая поверхность — ребро. Тогда скажи, твое святейшество, если ее подбросить — как она может упасть?