Исповедь патриота

Гоник Владимир Семенович

Тайный убыток томил Бурова и угнетал, жег ему сердце. Пустяк,

казалось бы, лоскут кожи, но Буров незначительному дефекту внешности придавал огромное значение. Не мог он с ним смириться: то был символ.

– Окоротили евреи, - с горькой скорбью сетовал он не раз.
– Неужто навсегда?

Можно понять его отчаяние: в

глубине души как истинный патриот он понимает свою неполноценность. Сейчас он уповает на патриотов-хирургов, которые, по слухам, творят чудеса.

– Поинтересуйся, может возьмется кто?
– обратился ко мне Буров, прощаясь.

И теперь я обращаюсь ко всем: неужели никто не поможет? Неужели мы не вернем патриоту утраченную первозданность?