Исповедь проститутки
Шрифт:
– Я, конечно же, не могу этого помнить, – ответил мужчина. – Но я сейчас посмотрю в журнале дежурств. Один момент.
Он достал толстую книгу, похожую на бухгалтерскую, и раскрыл её в самом конце, где было отмечено «декабрь 2008 года». Затем надел очки и стал листать страницы, проводя пальцем сверху вниз.
– Вот, нашёл, – сказал он, наконец. – С девятого на десятое декабря 2008 года была смена моего коллеги Сан Саныча. А я заступал до него. Так что, к сожалению, ничем не смогу вам помочь.
– Тогда скажите, когда следующая смена Сан Саныча? – спросил Исаенко.
– После моей смены, а значит, завтра с девяти утра, – ответил
– Вот и хорошо, – заключил Исаенко. – Значит, завтра мы побеседуем с Сан Санычем. А сегодня мы бы хотели пообщаться с жильцами вашего подъезда. Вы не возражаете?
– О, ни в коем случае, – поспешил расшаркаться вежливый консьерж. – Тем более, если это необходимо для пользы дела.
– Ещё как необходимо, – согласился Исаенко. – Вот видите, а вы говорили, что не сможете быть полезным. Вы нам очень помогли.
– Всегда к вашим услугам.
Следователь с помощником прошли к лифту. Скворцов всё время оглядывался по сторонам и без стеснения, чуть ли не с открытым ртом, рассматривал дорогую отделку стен и потолков, мраморные ступени и пышные цветы в вазонах.
– Вот это да, – воскликнул он. – Вот это богатство. Аж дух захватывает. А ведь это только парадная. Что же нас ожидает в квартирах здешних жильцов?
– Сейчас увидим, – спокойно сказал Исаенко с видом человека, видавшее всякое за свою долгую жизнь и разучившегося чему-либо удивляться. – И заметь, вот в таких дорогих апартаментах убийства происходят не реже, чем на шестиметровых кухнях в бытовых разборках. Эти люди вообще считают, что мир принадлежит именно им, и они могут позволить себе всё, что хотят. Такие люди, как правило, безнаказанно творят зло, поскольку на их стороне деньги, а значит, и закон. Но мы с тобой постараемся нарушить эту сложившуюся закономерность.
Скворцов выпрямил спину и кивнул в знак согласия.
На одиннадцатом этаже коллеги вышли из лифта и оказались в просторном холле. Напротив лифта стоял мягкий диванчик, а рядом напольная ваза с ветвистым экзотическим растением.
– Гляди-ка, точно, как в «Метрополе» или «Интуристе», – усмехнулся Исаенко.
Он направился к двери с номером «152» и позвонил в звонок. Никто не открыл.
– Это я так, на всякий случай, – сказал он. – А вдруг наш друг, господин Плетнёв, оказался бы сейчас в квартире?
Он позвонил в соседнюю дверь. Тоже тишина.
– Пока что фортуна отвернулась от нас, – сказал Исаенко. – Ну, ничего. Будем пробираться дальше.
И он позвонил в дверь напротив квартиры Плетнёва. Внутри послышалось движение, и через полминуты дверь открыла пожилая дама в домашнем костюме.
– Добрый день, – поздоровался Исаенко. – Меня зовут Борис Витальевич Исаенко, я следователь районного отделения милиции. А это мой помощник Евгений Скворцов. Мы расследуем дело об убийстве молодой девушки. Можно, мы войдём внутрь?
– Да, конечно, – ответила женщина приветливо. – Входите, пожалуйста.
Даме на вид было лет семьдесят или около того. Но могло быть на самом деле и значительно больше, поскольку ухоженный вид и достаточно яркий макияж скрывали её истинный возраст. Аккуратный маникюр на руках и атласный костюм в стиле «кимоно» также выдавали стремление пожилой дамы выглядеть моложе своих лет, что ей вполне корректно удавалось.
С порога коллеги будто попали в иной мир. Они окунулись в атмосферу изобилия и роскоши. Дорогое убранство комнат, отделка стен, сверкающий безупречный паркет, мебель
– Располагайтесь, господа, а я приготовлю нам с вами чай. У меня как раз вскипел чайник, – сказала хозяйка и прошла в кухню, сообщающуюся с гостиной широкой аркой.
Скворцов глядел во все стороны, разинув рот от восхищения. Здесь было всё продумано до мелочей и выдержано в одном стиле.
– Чтоб я так жил, – сказал он.
Хозяйка улыбнулась. Она как раз вернулась обратно, держа в руках разнос с чайным сервизом.
– Видите ли, я люблю комфорт и роскошь, – сказала она в ответ на восклицания Скворцова. – Поэтому стараюсь окружать себя удобствами и приятными безделицами, которые даже просто радуют глаз. Вот, к примеру, посуда, – продолжала она, поставив на деревянный лакированный столик у камина разнос и переставляя с него на стол чашки с блюдцами, сахарницу и молочник. Посуда была выполнена из тончайшего белого фарфора, ободки украшала тонкая позолота. – Можно ведь пить чай и из простых кружек, наливая в него молоко прямо из пакета. Но ведь из красивой посуды пить тот же самый чай намного приятнее, и даже вкус его кажется ярче, и аромат более насыщенным. Вы со мною согласны, Борис Витальевич?
– Не знаю, не знаю, – ответил в задумчивости Исаенко. – Не берусь спорить. Вы эстет. Прошу прощения, вы не представились.
– О, это моё упущение, – ответила хозяйка извиняющимся тоном. – Моё имя Элина Владиславовна Марченко. Прошу вас, угощайтесь.
И Элина Владиславовна налила ароматный дымящийся крепкий чай из белоснежного высокого заварника в чашки. Здесь же стояли две хрустальные вазочки с разнообразными сладостями. Скворцов с удовольствием выпил первую чашку и тут же налил себе вторую. А следователь Исаенко тем временем уже вёл беседу с хозяйкой на интересующую его тему.
– Скажите, пожалуйста, Элина Владиславовна, – говорил он, потягивая горячий чай из своей чашечки, – вы знакомы с вашим соседом из 152-й квартиры, Игорем Плетнёвым?
– А как же, – ответила она. – И с Игорьком, и с Витей мы знакомы уже не первый год. Хорошие ребята, всегда приветливые такие, вот только образ жизни ведут беспорядочный. Я им говорила, уже и не раз, что нельзя так легкомысленно к жизни относиться. Ну куда это годится: чуть ли не каждую неделю новые девушки. Эта квартира ведь у них вроде как «дом свиданий». Вот и водят они сюда, кого хотят. А ведь у самих-то жёны по домам сидят. Ну, у Вити так точно. А Игорёк, кажется, со своей разбежался, около года назад. Так его вообще теперь ничто не сдерживает, живёт словно одним днём, жизнь прожигает. Да разве меня кто послушает, старуху-то?
– Ну, не наговаривайте на себя, – улыбнулся Исаенко. – Какая же вы старуха? Такая интересная дама. Вам наверняка даже пенсию ещё не носят?
– Ах вы, льстец, – весело засмеялась Элина Владиславовна, отчего её лицо ещё помолодело. – Думаете, ваши комплименты меня совершенно собьют с толку, и я наболтаю вам всего подряд? Я давно уже в том возрасте, что комплименты и лесть не трогают меня. Просто я считаю жизненно важным и необходимым ухаживать за собой в любом возрасте и в любом состоянии, и тогда здоровье поправится и настроение улучшится само собой. Мне уже семьдесят восемь лет, молодой человек. Мой сын старше вас лет на десять, а мои правнуки в будущем году уже пойдут в школу. Вот так-то.