Исповедь шлюхи
Шрифт:
Трофим машинально огляделся, ни видит ли кто, чем он занят. Но в будний день народ кладбище не посещал. Молодой человек успокоился и перечитал текст еще раз.
«Ничего себе, заява», – удивился он. Потом, поразмышляв о содержании послания, вспомнил о мэре Постникове. Мэра никто не убивал. Выходит, они признались в том, чего не делали. «Странно», – Подумал Трофим и убрал лист обратно в конверт. Посидел немного, раздумывая о загадочном признании, и достал из-за пазухи сверток. Теперь он должен посмотреть и его. Конверт Трофима озадачил и сильно заинтриговал. Остановиться он уже не мог. Развернув бумагу, обнаружил коробочку
С кладбища Трофим возвращался через главный вход. На дороге, напротив кладбищенских ворот, находилась крытая автобусная остановка. На ее стене висел обрывок с расписанием. Городские автобусы в Глухове ходили не часто, и надо было знать время. Автобус опоздал на пятнадцать минут, но до центра молодого человека довез. Трофим три дня не был дома, и мама очень обрадовалась.
– Как чувствовала, что заявишься! Вот пирог испекла. – Сказала она сыну и добавила: – Твоя хозяйка звонила.
– Что сказала?
– Сказала, что у нее все в порядке, и она тебя ждет.
Трофим кивнул и пошел мыть руки.
Они обнялись крепко, по-мужски. До этого момента Олег не осознавал, что Алексей Михайлович Нелидов стал ему таким близким человеком. Они еще постояли друг напротив друга, всматриваясь один в другого.
– Мы вас вчера ждали. – По тону Нелидова Олег понял, что отставной подводник на него обижен.
– Алексей Михайлович, не мог я у вас ночевать. Поймите меня правильно. Ни к вам, ни к Нине Петровне это отношения не имеет…
– Понимаю… Тоня, – вздохнул Нелидов и указал Голеневу на директорское кресло: – Занимайте капитанский мостик, раз приехали.
– Зачем, Алексей Михайлович? Директор теперь вы, а я ваш акционер. Не надо ничего менять. – Олег уселся в кресло для посетителей и стал с любопытством разглядывать бутылочки на письменном столе.
– Да, наши новые образцы. – Улыбнулся Нелидов: – Понимаете, я подумал, если зимой зарабатывать не будем, очень накладно. Ремонт оборудования, поддержание автоматов, вообщем, сплошные расходы. Вот и решил минеральной водой с Черной речки торгануть. Там ключик бьет. Вода прошла экспертизу, в ней йод, немного железа и натрий. Рискнул без вашего ведома цех открыть. Думал, разорюсь, покрою из своих… А вот получилось. Вполне приличная столовая вода. Уже двадцать вагонов продал. И производство пластиковых стаканов тоже решил на зиму не останавливать. Их по всему югу хозяева кафе и разных забегаловок закупают охотно. Так что как акционера, могу вас обрадовать, хоть и меньше, чем летом, но прибыль пошла. У вас на счету вполне солидная сумма.
Олег поднялся и пожал Нелидову руку:
– Вы гений! Алексей Михайлович, честное слово, я сразу понял, что с делом вы справитесь, но такого размаха, простите, не ожидал. Выходит, теперь мне у вас надо учиться.
– Вы помоложе, можете и поучиться у старика…
– Тоже мне старик!? Полтинника нету.
– Я уже пенсионер со стажем. – Усмехнулся Нелидов: – Если бы не вы, так и сидел бы возле
– Какие?
– За кафе Ласточкой «Парус» и ваш любимый пансионат «Дружба».
– «Дружбу»!? – Ужаснулся Голенев: – «Дружбу» нельзя.
– Почему? – Удивился Нелидов.
– Часы не ходят. Чинить дорого. – Пояснил Олег и прыснул. Нелидов захохотал вместе с ним. Мужчины вдоволь насмеялись.
– Так что с отелями? – Напомнил Алексей Михайлович, утирая платком слезы смеха.
– Решайте сами. Вы уже в деле лучше меня разбираетесь.
– Хорошо, я подумаю.
– Подумайте.
– Послушайте, Голенев, мы, кажется, давно перешли на «ты»?
– Было дело. Даже, выпили, сразу после гибели Тони.… Но тогда я соображал плохо.
– А мы сейчас еще раз выпьем. – Нелидов ловко откупорил одну из минералок, они, веселясь, распили ее на брудершафт и расцеловались.
– А ты прав, водичка, действительно ничего. – Похвалил Олег новую продукцию их кооператива.
– Видишь, и зима у нас теперь сезон. – Нелидов явно остался доволен впечатлением Олега от его директорства.
Голенев подтвердил:
– Вижу, дела идут. А я уж думал, все плохо…
– Почему так думал?
– Иду в кабинет, в приемной пусто. Решил, что ты на зиму дочку сократил и без секретаря обходишься.
– Инна в декрет ушла, а секретарша у меня есть. Это для тебя сюрприз. Она, видно, ждала, да не выдержала и спряталась…
– Не интригуй, Алеша.
Нелидов нажал на звонок. Дверь открылась и в комнату вошла Ира. Голенев привстал и полез в карман за расческой. Это была та самая москвичка Ира, с которой он познакомился, когда только начинал кооператив. У них случился бурный красивый роман, но у Иры был жених в Москве, и она к нему вернулась. Потом Ира приехала. Она поняла, что любит Олега, но Голенев уже женился на Тоне.
– Ты?
– Я. Не узнаешь?
– Ты изменилась.
Ира сегодня выглядела совсем иначе. Раньше она одевалась эффектно, с налетом некоторой артистичности. Сейчас на пороге стояла строгая молодая женщина в сером английском костюме. И только юбка, не до конца прикрывавшая ее точеные коленочки, напоминала Иру из их весны.
– Заходите Ирочка, зачем на пороге стоять. – Улыбнулся Нелидов: – Сейчас мы еще поговорим, а потом покормите его где-нибудь, да хоть в «Ласточке». Сегодня там как раз Моня Корзон играет. Наш путешественник скрипку любит. Вспомните былые деньки, – и повернулся к Олегу: – Не возражаешь, Голенев?
Олег не возражал.
– Оттуда она взялась? – Спросил он Нелидова, когда за секретаршей закрылась дверь.
– Ира здесь давно. Помнишь, она к тебе приехала, а ты уже женился. Она с тех пор и живет. Как-то пришла ко мне и попросилась на работу. Я сказал – дочь уйдет в декрет, приходи. Она и пришла. Она тебя по-прежнему любит и все про тебя знает. Ты рад встрече?
– Не знаю.
– Все понимаю, Олег. Но ты парень молодой, а она девчонка хорошая. Немного столица ее подпортила, но московская шелуха с нее уже сошла. Да и чувство она пережила сильное. Такие вещи людей меняют… Подумай. – И Нелидов перешел к делам. Но, заметив, что акционер слушает его рассеянно, беседу прекратил: