Исповедь убийцы
Шрифт:
– Это? – решила я уточнить.
– А что тебя удивляет? Он ещё вполне приличный, даже не глохнет на светофорах.
– Тогда не будем терять время на разговоры. Мама и так не скажет мне спасибо за задержку. Мы договорились, что я вернусь не позже часа, а уже почти два.
– Нашла из-за чего волноваться! Она ничего не скажет.
– Откуда ты знаешь? Тамина шутить не любит, а ещё больше она не любит, когда её прямые приказы нарушаются!
– Перестраховщица! Она же до сих пор не позвонила.
– Само собой. Может, ты этого
– Не настолько слабый, как ты говоришь и как притворяешься, – задумчиво сказал Питер, шагая в сторону машины. – И прекращай задираться. Я понимаю, ты перенервничала на Совете, но это ещё не повод срываться на мне.
– Постой! Не иди так быстро. Я не успеваю.
Я побежала за ним, проклиная себя за резкие слова. Неужели не могла помолчать? От моего отличного настроения, конечно же, давно не осталось и следа. Захотелось заклеить себе рот скотчем или вставить кляп, чтобы больше ничего не говорить. Ситуацию не спасало даже то, что Маркула приняли меня, а Питеру не пришлось вмешиваться в нашу беседу. Но он всё равно имел полное право на меня злиться – очередная глупость в моём исполнении не добавила мне очарования.
Питер вдруг остановился недалеко от «Рено». Его отведённые назад плечи выражали недовольство лучше всяких слов.
Я налетела на вампира, но тут же отскочила в сторону, увидев его глаза. Они обожгли меня холодной ненавистью на дне чёрных омутов, в которых было невозможно различить кружки зрачков. В тот момент я впервые за всё время пребывания в Стоунбридже испугалась Питера. Александр вселял в меня опасения из-за своей непредсказуемости, но никак не страх. Я относилась к нему не как к «охотнику», а как к врагу, которого нужно было уничтожить без тени сомнения.
Кроссман был мне если не другом, то союзником, причём очень ценным. Терять его расположение – это всё равно что вонзить лопату в землю с намерением вырыть себе яму поглубже.
– Значит, не боишься ехать со мной, да? – зло бросил Питер. Его слова были подобны пощёчинам. – Думаешь, если я не убил тебя, когда была возможность, я не сделаю этого и сейчас?
– Нет, – прошептала я сквозь внезапно подступивший к горлу ком. Я ненавидела себя за то, что собиралась сказать, но по-другому справиться с разъярённым вампиром было невозможно. – Наверное, мне стоит попросить у тебя прощения. Иногда я плохо понимаю, что говорю и кому говорю.
– А надо понимать! Садись!
Я послушно юркнула на заднее сидение, не желая встречаться с Питером даже взглядом. Он тоже отворачивался от меня и словно не хотел показывать мне свои глаза, ставшие угольно-чёрными от злости. Я бы испугалась ещё больше, но успокаивающее прикосновение рукояти пистолета к спине прогнало негативные мысли. Ничего, с оружием
Из окна открывался красивый вид на ночной город, и он замечательно справлялся с ролью отвлекающего манёвра. Всюду горели яркие витрины магазинов, кафе, ночных клубов и просто декоративные фонари, которые начали развешивать задолго до наступления Рождества. Но даже они не могли полностью прогнать сверлящее душу подозрение, что сегодня я не только получила признание Маркула, но и потеряла расположение Питера, а вместе с ним и всего клана Кроссманов. Скорее всего, после того, как мы поймаем Александра, мне придётся завершить свою миссию и тут же уехать из города, причём быстро.
Хоть Питер старательно всё скрывал, но я никогда не была идиоткой. Я сразу же прочитала если не смертный приговор, то уж точно обещание неприятностей в его взгляде. Всё-таки чувство вины в сочетании со стрессовыми ситуациями было мерзкой вещью!
Несколько раз я открывала рот, собираясь заговорить, но не находила нужных слов и продолжала помалкивать. Каждая заготовленная фраза казалась либо слишком не к месту, либо банальной. Как исправить своё бедственное положение, когда мне больше не доверяли?
Пусть наша ссора была странной, бессмысленной и возникшей на пустом месте, но никто не отменял тот факт, что Питер на меня обиделся.
Не знаю, сколько прошло времени, проведённого в атмосфере молчания и напряжённости, но вот впереди наконец-то появился мой дом, освещённый лампами вдоль подъездной аллеи и на крыльце. В кухонном окне мелькал знакомый силуэт мамы, перебиравшей содержимое холодильника для ночного перекуса. Знакомая с детства картинка помогла мне оживиться и перестать грызть себя за собственную поспешность. Ничего, выкручусь. Не в первый раз.
Питер затормозил около поворота к моему дому и без единого звука вышел из машины. Я с недоумением следила, как он обходил её спереди, направляясь к задней двери. Только после того, как он открыл эту дверь, до меня дошло, что это был всего лишь знак вежливости с его стороны.
Я тоже молча вылезла из «Рено» и последовала за Питером к дому, находясь в состоянии лёгкого недоумения. Зачем он пошёл со мной, если решил обидеться?
– Зачем ты со мной идёшь? – спросила я, надеясь на что-то, чего и сама не понимала.
– Твоя мама недовольна. Она должна получить от меня объяснения. Тебе она не поверит.
– Почему? Я очень редко её обманываю.
– Не в этот раз, – сухо заметил Питер.
– Что? Почему не в этот раз?
Я с обиженным видом поднялась по лестнице и вошла в прихожую.
– Явилась?! – донёсся до меня голос разозлённой Тамины. – Я разве тебя не преду…
Мама вынырнула из кухни и резко замолчала, увидев Питера. Нет, она покраснела не потому, что постеснялась своего грубого тона, а, скорее, домашнего халата в мелкий горошек и розовых тапочек. Более нелепый вид можно было встретить разве что в SPA-салоне после массажа.