Исповедь вампира

Bonna Yustiniana

– Ой, – Ника выронила книжку на ступени и еле удержалась, чтобы не упасть назад. – Простите, пожалуйста, – мельком взглянув на дедушку, она потянулась за книгой. Тот лишь улыбнулся и медленно пошел дальше. По началу Ника не предала этому особого значения, но, уже подступив к двери бабушки, вдруг задумалась о том, почему же он допустил это. Дедуля ведь просто шел и прекрасно видел поднимающуюся Нику. Мысль о том, что это было сделано нарочно, даже не посетила голову девочки просто потому, что это очень и очень глупо.

– Привет, бабушка! – после щелчка двери Ника помахала тому, кто открыл ей дверь. – О, это ты, дедушка.

– Да.

Проходи. Бабушка готовит угощение. – улыбнувшись, он уступил место, чтобы она могла войти. Всегда, когда дедушка так улыбался, у него невольно закрывались глаза, а вокруг них появлялась сеточка морщин, которые по-особенному шли ему.

В квартире стоял горячий запах жареных блинчиков и чего-то еще, а где-то у самого потолка клубился пар, небольшая часть которого ловко переплыла в подъезд, пока дверь была открыта. У бабушки с дедушкой всегда так было: уютно, по-домашнему. Все эти узорчатые бордовые ковры на стенах, деревянные заводные часы на пыльной полке, специфический запах старости, который часто перебивался ароматом вкусной еды.

– Привет, Вероника. – увидев внучку, пожилая женщина оставила плиту и обняла Нику. – А ну как не ешь совсем! Худенькая такая…

– Ладно тебе, Тома. Была бы слишком тощая, записки бы ей не оставляли. – кашлянул дедушка.

– Какие записки? – удивилась девочка.

– Тебе кое-что передали. В комнате, на столе лежит. Конверт какой-то.

– Его передал не тот дедушка?

– Какой дедушка? – бабушка удивленно изогнула седую кудрявую бровь.

– Да не, забудь. – Ника махнула рукой, сама про себя удивившись, что спросила это. Она понятия не имела, отчего сразу же подумала на него, да еще и вслух ляпнула.

На столе в комнате и правда лежал какой-то конверт. Он был заклеен, а значит, бабушка и дедушка не любопытствовали. Тогда она даже не задумалась о том, почему записка оказалась здесь, а не в ее доме, или хотя бы доме тети Кати. Безжалостно разорвав конверт, Ника принялась читать то, то было написано на бумажке карандашом, причем так, будто автор делал это в спешке и на ходу, без ровной неподвижной поверхности под листком:

« Не дай им себя увлечь. Если заподозрят – беги »

– Ну что там? Никак любовное письмо? – дедушка подошел сзади, не слишком близко, чтобы ненароком не заглянуть в личное послание.

– А? Какое еще любовное письмо? Нужны мне эти мальчики как собаке пятая нога. – отшутилась Ника, свернув в руке бумажку.

– Ну хорошо, тогда иди обедать. – он снисходительно, явно ей не поверив, улыбнулся и ушел на кухню, прихрамывая.

– Иду. – девочка запихнула комок в задний карман штанов и направилась на кухню, откуда доносились умопомрачительные запахи бабушкиной стряпни.

Глава IV

Тем же вечером у Вероники разрядился мобильный телефон. Дедушка с бабушкой были людьми старой закалки, а потому зарядных устройств дома не держали, как и, собственно, самих мобильников. Для связи с миром им хватало старого домашнего, что безмятежно пылился на столике у входа в зал.

Весь этот день и половину следующего Ника провела у бабушки с дедушкой. Они общались, девочка помогала по хозяйству и время от времени набрасывала что-то

для страшилок. Но к вечеру она так увлеклась этим, что возвращаться домой пришлось уже по темноте. Это был первый раз, когда она шла по улице без наушников в ушах. А виной тому была неясная тревога, которая заставляла девочку то и дело оборачиваться и прислушиваться к движениям темноты. Город дышал ей в спину своими тайнами, выжидающе поглядывал за нею глазницами темных окон. Снова появилось ощущение слежки, как тем вечером на кухне, однако теперь она была не дома, и прятаться ей было негде. Нике все больше казалось, что вот-вот, из-за угла, на нее выпрыгнет то самое нечто, что заставляет сердце сжиматься каждый раз, когда ты слышишь шорохи в своей пустой и темной квартире.

И предосторожности оказались не напрасны – откуда-то сзади послышались тихие, но быстрые шаги, которые точно приближались к Веронике, ведь она была совсем одна здесь. Это заставило девочку побежать. Оборачиваться и высматривать врага времени не было. Ей казалось, что она никогда не бегала так быстро – страх толкал в спину, шептал на ухо, хватал за кончики золотистых волос острыми когтями, прикасался холодными пальцами к тонкой шее, запутывал ноги невидимыми раскаленными веревками. Ника просто перепрыгивала с ноги на ногу, будто бы не касаясь земли и не обращая внимания на появившуюся боль в икрах. Вскоре, а может быть и не так скоро, как казалось, девочка заметила белеющий в сотне метрах от нее коттедж Панкратовых с ярко-красной крышей. И вот когда до заветного забора оставалось всего несколько десятков спасительных шагов, но ни грамма сил на побег, преследователь нагнал Нику и с силой схватил за руку, притянув к себе.

– Пусти! – Ника замахнулась и почти что врезала по физиономии того самого нечто, но тот успел перехватить ее кулак холодной ладонью в перчатке. Только теперь девочка почувствовала знакомый запах ванили.

– Ты что, убить меня хочешь? – вампир удивленно смотрел на нее сверху вниз.

Не то чтобы Ника было коротышкой, но и высокой моделью не являлась. Сама же она говорила, что сто шестьдесят – это не приговор.

– Ты? – услышав голос, девочка открыла глаза, которые невольно сжались от страха увидеть то, что ее настигло. – А ты что, маньяком подрабатываешь? – освободив свой кулак, спросила она, пытаясь отдышаться.

– Ты просто трусиха. – вампир прикусил нижнюю губу верхним клыком, сдерживая издевательскую ухмылку. Ему-то не надо было дышать после марафона.

– Я трусиха? – Ника уже готова была забросать Александра шквалом негодования, но он перебил ее:

– Я чувствую опасность. Не знаю, как это объяснить. – пояснил он, заметив озадаченный взгляд девочки. И все же говорил он это не столько обеспокоенно, сколько заинтересованно, наблюдая за реакцией Вероники. – Просто знаю, что скоро что-то случится. Я знал это еще в день нашего знакомства, но… но ты сама пришла повторно.

– О чем ты? – Вероника непонимающе изогнула бровь, хотя про себя заметила, что именно такое чувство было и у нее.

– Пойми, я просто чувствую колдовство. – с виноватым и каким-то болезненным выражением лица «выдохнул» он.

– Вампиры и это умеют?

– На самом деле нет. Только если колдовство родное – вампиризм.

– Хочешь сказать, что над Данилом кровосос поколдовал?

– Над каким Данилом?

– Над… я же живу в доме его тети. Ты что, не знал?

– Чт… Откуда?.. Ладно. А что там с ним не так?