Исповедь задрота 2: игра по-крупному
Шрифт:
– И тридцать миллионов?
– Конечно. А вы забираете заявление и отзываете своих бандитов? Мать моего подопечного сильно волнуется за него.
– Разумеется.
– Сейчас, - голос отца Николая был похож на сталь.
– Влад?
Владислав начал обиженно набирать номер на своем смартфоне. Мы молча ждали, пока гудок сменится привычным "да?". Владислав включил громкую связь и сказал.
– Мы хотели бы прекратить охоту за Стрелецким.
– Причины?
– Он сам пришел к нам и мы договорились.
– Это не повлияет на оплату.
– Конечно.
– Тогда, до
– Все, - выдохнул Владислав.
– Заявление заберу завтра. Сейчас уже не смогу, там никого нет.
– Вы проследите?
– обратился Николай Николаевич к Сергею.
– Да.
– Назовем должность Евгения директором по коммуникациям.
– Как угодно.
– Мне нравится, как звучит. Женя, ты не против?
– Я кивнул, теперь понимая причину интереса отца Николая к данной истории. Только зачем снова меня впутывать. Не уверен, что Владислав будет счастлив видеть меня в офисе. Да и я не горел желанием здесь ошиваться, пусть и на официальных началах.
– Тогда по рукам.
Сергей и Николай Николаевич на этот раз крепко пожали руки. Всего за пятнадцать минут мы прошли путь от ненависти до сотрудничества. Мне стоило кое-чему поучиться у председателя комитета по информационной политике Государственной Думы.
Когда мы вышли на улицу, от столба отделилась фигура - Коля подошел к нам и спросил у отца, кивнув на меня.
– Ну как?
– Все в порядке. И проблему решил, и еще хорошую должность твоему товарищу нашел, - тут отец Николая обратился ко мне.
– Главное, ты не забывай, что сейчас самое важное - отработать по нашему делу. А то мне голову снимут в партии. Я слишком многое на это поставил.
– Все будет в порядке, - ответил я.
– Рассчитываю, - Николай Николаевич отправился к машине.
– Коля, отвези меня в Думу.
– Па! Чего ты там забыл? Все ваши уже дома, жен отдыхают, ночь, считай, на дворе.
– Им можно, мне нельзя. До утра надо подготовить предложения для Тедди.
Коля поманил меня, но я не пошел. Николай подошел и взял меня за плечо.
– Ты чего? Пересрал?
– Вроде того. Хочу пройтись своими ногами. Теперь можно.
– Ладно. Тогда вот тебе ключ, - Коля протянул мне длинный в зазубринах штырь, длиной в ладонь. Это от моей городской квартиры. Район не самый, зато моя. Ты не смотри на меня так. Я же не дурак, понимаю, что надо вкладывать. Батя не знает, и ты не проговорись. Адрес сброшу смской, - Коля вручил мне простенький телефон.
– Мой запасной. Ну, давай, подыши полной грудью. Только отзвонись, как доедешь до хаты. А мне надо батю везти.
– Оке, - я постарался улыбнуться, но вышло кисловато. Коля махнул мне рукой и пошел к машине. Я крикнул ему вдогонку.
– А кто такой Тедди?
– Ну как кто, - заулыбался Коля.
– Никогда не слышал, что так зовут плюшевого медвежонка? Он такой один!
Когда Николай с отцом отъехали, я еще несколько минут стоял у входа в бизнес-центр. Москва смущает своими расстояниями. Вроде все близко, но когда начинаешь мерять расстояния ногами, то оказывается, что здания, стоящие вроде рядом на карте, отделены друг от друга сотнями метров. И вроде простенькая прогулка превращается в настоящее путешествие. Вокруг же бизнес-центра
Я дошел до трассы, потом выцепил глазами в темноте справа остановку автобусов и направился к ней. Когда до нее оставалось сотня шагов, я заметил там какое-то движение и замедлил шаг. Несколько темных фигур кружили вокруг остановки. Скоро я смог разобрать голоса - хриплые, с присвистом.
– Какого хрена ты возишься? Дай ей по башке, чтобы не металась. А то холодно уже.
– Да она кусается.
– Я же говорю - вдарь ей по кумполу. Или по ушам. И пока звенит, вставляй.
– А если укусит?
– Еще раз по ушам!
– Сам попробуй!
– Отойди, тебя хрен дождешься.
Я подошел уже так, что единственный фонарь в тридцати метрах высветил несколько плохо одетых подростков. Малолетние бомжи атаковали столь же плохо одетую фигуру но поменьше в углу остановки. Не знаю, что двигало мной в этот момент, но я подошел к остановке вплотную и спросил.
– В чем дело, парни?
– А тебе что, - окрысился один из них, по голосу тот самый, что советовал вдарить. Из-за его плеча мелькнуло лицо ребенка лет десяти.
– На маленького насели?
– А тебе не все равно? Это наше дело! Иди по своим делам!
– Парню было не больше пятнадцати, но выглядел он едва ли не старше меня. Он подбоченился, но рука постоянно была возле носа, а запах ацетона можно было почувствовать даже в десяти метрах от него.
– Нехорошо маленьких обижать.
– Я же сказал, это наше дело! Вали отсюда!
– Я думаю, это вам надо валить, - я сжал в кармане брюк первое что попало под руку - колин ключ.
– Давайте, парни, по-хорошему.
– А что ты нам сделаешь?
– Нюхач улыбнулся, подростков было четверо, если не считать малыша. Но только нюхач и второй выглядели взросло, двое других были навскидку лет двенадцати, одного так качало от ацетона, что он почти лежал на опоре остановки. Нюхач дал сигнал, и второй стал заходить мне за спину.
Я не стал ждать, пока получу по голове камнем или арматурой. Я шагнул вперед и ткнул со всей силы ключом, зажав его между пальцев, в глаз нюхачу. Ощущение было, словно я проткнул яйцо. Из раны хлынула кровь, нюхач дико заорал и бросился бежать. За ним сиганули двое мелких, а более крупный соперник, когда я к нему повернулся, смотрел на меня недоуменно. Он не видел, что произошло, но то, что он остался один, его совсем не ободрило. Я сделал шаг к нему, он отступил и затем побежал.
Я подошел к ребенку. Одежда изношенная и грязная, лицо чумазое, но глаза живые и острые словно нож. Руки пытались кутать разорванный ворот куртки на синтепоне. Ребенок не знал, чего от меня ждать.
– В милицию я не пойду, - заявил тонкий голос.
– О, да ты девочка!
– Удивился я.
– А ты мальчик. Давай отсосу и разбежимся. Бесплатно.
– Как тебя зовут?
– Какая разница? В милицию я не пойду.
– Они уже давно полиция.
– Мне все равно. Не пойду.