Исповедь
Шрифт:
Нет для других путей в твоем примере,
Нет для других ключа к твоей тоске,
Я семь шипов сочла в твоем венке,
Моя сестра в Христе и Люцифере!
ИСПОВЕДЬ
В быстро сдернутых перчатках
Сохранился оттиск рук,
Черный креп в негибких складках
Я смотрю игру мерцаний
По чекану темных бронз
И не слышу увещаний,
Что мне шепчет старый ксендз.
Поправляя гребень в косах,
Я слежу мои мечты, —
Все грехи в его вопросах
Так наивны и просты.
Ад теряет обаянье,
Жизнь становится тиха, —
Но так сладостно сознанье
Первородного греха…
ПРЯЛКА
Когда медведица в зените
Над белым городом стоит,
Я тку серебряные нити,
И прялка вещая стучит.
Мой час настал, скрипят ступени,
Запела дверь… О, кто войдет?
Кто встанет рядом на колени,
Чтоб уколоться в свой черед?
Открылась дверь, и на пороге
Слепая девочка стоит;
Ей девять лет, ресницы строги,
И лоб фиалками увит.
Войди, случайная царевна,
Садись за прялку под окно;
Пусть под рукой твоей напевно
Поет мое веретено!
…Что ж так недолго? Ты устала?
На бледных пальцах алый след…
Ах, суждено, чтоб ты узнала
Любовь и смерть в тринадцать лет.
ЗЕРКАЛО
Давно ты дал в порыве суеверном
Мне зеркало в оправе из свинца,
И призрак твоего лица
Я удержала в зеркале неверном.
И с этих пор, когда мне сердце жжет
Тоска, как капли теплой алой крови,
Я вижу в зеркале изогнутые брови
И бледный ненавистный рот.
И знать, что в этот мертвый час
Моя тоска твоих коснется глаз,
И вздрогнешь ты под острой лаской мести.
БЛАГОВЕЩЕНИЕ
О, сколько раз в часы бессонниц,
Вставало ярче и живей
Сиянье радужных оконниц
Моих немыслимых церквей.
Горя безгрешными свечами,
Пылая славой золотой,
Там под узорными парчами
Стоял дубовой аналой.
И от свечей и от заката
Алела киноварь страниц,
И травной вязью было сжато
Сплетенье слов и райских птиц.
И, помню, книгу я открыла
И увидала в письменах
Безумный возглас Гавриила:
«Благословенна ты в женах!»
САВОНАРОЛА
Его египетские губы
Замкнули древние мечты,
И повелительны и грубы
Лица жестокого черты.
И цвета синих виноградин
Огонь его тяжелых глаз;
Он в темноте глубоких впадин
Истлел, померк, но не погас.
В нем правый гнев рокочет глухо,
И жечь сердца ему дано:
На нем клеймо святого духа —
Тонзуры белое пятно…
Мне сладко, силой силу меря,
Заставить жить его уста,
И в беспощадном лике зверя
Провидеть грозный лик Христа.
РАСПЯТИЕ
Жалит лоб твой из острого терния
Как венец заплетенный венок,
И в глазах твоих темные тени.
Пред тобою склоняя колени,
Я стою, словно жертва вечерняя,
И на платье мое с твоих ног
Капли крови стекают гранатами…
Но никем до сих пор не угадано,